Тени нашего прошлого. История семьи Милтон. Сара Блейк

лицом, а опустив его, увидела в зеркале Недди и Мосса – вымытых, в халатах и шлепанцах, с расчесанными волосами. Мальчики успели тихо и незаметно войти в комнату за ее спиной, обнаружить мишку и взобраться на сиденье у окна.

      Сердце у Китти замерло.

      Створка окна над их головами была высоко поднята. Ничто не отделяло их от уличного воздуха.

      – Слезайте, мальчики, – сказала она в зеркало.

      Они не слышали. Мосс стоял на коленях, прижавшись к подоконнику. Недди встал в полный рост, выглядывая наружу – слишком далеко, – чтобы перекинуть мишку через подоконник.

      Китти резко повернулась и бросилась к нему:

      – Недди!

      Мальчик вздрогнул и оглянулся. И Китти поняла, что не успеет. Ничто уже не спасет его от открытого неба.

      А потом он просто упал.

      Глава вторая

      Она снова пришла в своих чистых белых кедах и теперь стоит у изножья кровати, ждет. Они на острове, в розовой комнате Большого дома. В соседних комнатах спят остальные, все спят в густой морской темноте.

      – Эви, – говорит она, – нам нужно идти. Мы должны успеть, пока оно не исчезло.

      – Это сон, – говорит себе спящая Эви.

      – Эви. – Мать стоит и ждет.

      – Я сплю, – отвечает Эви, лежа не в своей кровати и не в своей комнате; это комната, где они спали в детстве. – Я не хочу идти.

      – Эви…

      А когда Эви встает, мать поворачивается и, расправив плечи, быстрым решительным шагом идет по коридору.

      – До свидания, бабушка Ки, – говорит Эви двери, за которой спала бабушка. – До свидания. До свидания, тетя Эвелин. Мы должны идти.

      Они выходят из дома, пересекают лужайку и поднимаются по небольшому холму к кладбищу, где лежат Милтоны, маленькие гранитные бугорки с именами…

      Огден. Китти. Эвелин. Мосс.

      Джоан.

      – Чья это? – Джоан указывает на последнюю могилу, новую, с ее именем.

      – Мы думали, что ты умерла, мама.

      Джоан смотрит на камень.

      – Умерла, – шепчет она.

      – Умерла? – Она поворачивается. – Но не здесь, Эви. Я же тебе говорила. Не…

      Здесь.

      Эви Милтон проснулась с этим словом на губах; его отзвук еще висел в воздухе. Она лежала в своей постели, пока фрагменты сна не встали на место, а окружающие стены не превратились в стены ее темной спальни в манхэттенской квартире, где она жила с мужем и сыном – в настоящем времени, теперь. Наступило очередное утро. Город уже проснулся. Ее сердцебиение выровнялось. Мама мертва. Уже несколько месяцев.

      Пол уехал в Берлин. Сет спал в своей комнате дальше по коридору. «Король в своих покоях, в гостиной королева, – Эви прищурилась, глядя на потолок и пытаясь вспомнить слова старой детской песенки, – и вот они упали, кто вправо, а кто влево». Но Пол возвращается домой. Эви улыбнулась. Сегодня вечером Пол возвращается домой.

      Верхняя соль сирены промчалась по Шестой авеню, и неумолчная городская симфония – рокот автомобилей