Дневник Эвиладель. Людмила Владиславовна Ударцева

слов глаза защипало, и он мгновенно остыл. Неужели я выглядела такой потрясённой, что дала понять, как задеты мои не затянувшиеся раны? Я ещё не успела позабыть, как быть коротышкой без шанса на семью, обреченной оставаться вечным ребёнком в доме родителей, и вдруг ставшая такой, какой мечтала быть всегда, услышала, что и этого мало. Внутренняя буря поднялась, готовая затопить моё сознание. Я не могла смолчать. Обида подстегнула остатки себялюбия, я совсем недавно начала себе нравиться и так ждала уважения. Я больше не маленькая, и стараюсь быть Синта-Маат изо всех сил.

      – Уверенны, что росли приятнее меня? И в двадцать лет уже знали, как всем нравиться? – вопросила и уставилась ему в глаза.

      – У меня были другие приоритеты. Но достаточно мозга, чтобы быть достойным своего рождения? – я поняла, что этих гляделок мне не выдержать. Его взгляд казался пугающим, лишенным обычной эмоциональной наполненности.

      – У меня есть мозги! Я умею вызвать дождь, увеличить всходы на полях, и знаю, как приманить пчёл для опыления цветков, – сказала я со всем достоинством, которое могла взрастить в себе за столь короткий срок.

      – Пчелы? Как это важно для королевской дочки! – Восклицание с издёвкой, словно сказанное про себя, просочилось сквозь стиснутые зубы.

      – А Вы справлялись с Арканским Вихрем в двадцать лет? – спросила я о том, что он не мог знать школьником, потому, что этому меня научил мой талантливый брат, учась в академии.

      – В двадцать я знал, как голыми руками убить ауюку, стригоя и манангала.

      – Этому я должна научиться, чтобы Вам нравиться? Убивать монстров? – я посмотрела в суровое лицо, пугающее безразличием, отсутствием живых, понятных мне эмоций. – Только я сомневаюсь, что в мире найдётся кто-то страшнее Вас! – не удержала нелестную правду. А когда это самое лицо оживилось чем-то сродни злости, я поняла, что перегнула и пора смываться. Быстрее ветра помчалась к ближайшей двери, пяткой чуя, что убьют и прикопают в эльфийском саду у треклятого, тайного выхода. Но меня гнал прочь не столько страх сколько слёзы. Только бы успеть спрятать их от властелина Эльфирина.

      Не видела, как он перемахнул через тележку со свежим бельём, которую я толкнула, пробегая мимо горничной. Допускаю, что он мог вальяжно обойти разбросанное бельё, и тележку, и горничную, и не отстать от меня ни на шаг. Догнать меня тому, кто даже в танце превращается в ветер, было не сложно, и он это знал. Но вдруг дверь, словно сама, стала ближе, не помню, как успела её захлопнуть за собой, а когда развернулась на трясущихся ногах, сквозь пелену слёз, увидела гладкую стену.

      – Эвиладель, прекрати это, слышишь? – голос властелина сквозь стену казался ещё страшнее. – Мелкая, верни дверь!

      – Я не мелкая! – Всхлипнула и поспешила закрыть себе рот ладошками, чтобы не расплакаться навзрыд. Он видимо решил пройтись по всем моим «болевым точкам» в одно утро.

      – Гилихад, твоя вредная хозяйка заперлась в гардеробной. Я так понимаю, без твоего участия она выходить не собирается.

      – Гилихад,