Номенклатор. Книга первая. Игорь Сотников

Взови в себе римского гражданина и спроси его, как он бы поступил.

      – Иду. – После совсем-совсем короткой паузы сказал Публий, выдвинувшись в сторону этого бесцеремонного гражданина в сенаторской тоге. – Не буду молчать, а с ходу его огорошу вопросом: Чего надо? – Не сводя своего взгляда с гражданина в сенаторской тоге, Публий с вот такой решительностью в себе шёл навстречу…А кто его знает, навстречу к чему и к кому.

      Глава 3

      Новые знакомства и встречи, кои стороной и не обойти.

      Гистрион Генезий, мошенник и лицевор.

      Цинциннат, сенатор от бога, и Либерал Овидиус, враг человечества.

      Аверьян Сентилий, муж, и Апитития, его верная матрона.

      Этоʹт, именной раб.

      Пока Публий преодолевал путь разделяющий его и того гражданина в сенаторской тоге, кто через жест выразил желание его видеть поближе и может даже выслушать, раз он Публия к себе зовёт, он за собой заметил большую наблюдательность и приметливость за происходящим здесь и вокруг себя. Где вроде как он мимо проходил всего встречающегося на его пути, а получилось так, что ничего мимо него не проходило из всего этого. Вот такой удивительный парадокс вышел.

      А учитывая то, какое значение Публий придавал философствующей логике, где риторика объяснения событий жизни сильно волновала его, то нет ничего удивительного в том, что Публий по пути к гражданину в сенаторской тоге растерял всю свою целеустремлённость. И он, отвлекаясь по пути на различные аспекты местных реалий и взаимоотношений между людьми, вызвавших у него множество вопросов, – например, как ему реагировать и что значит такое на его глазах беспримерное поведение запыленного и измождённого в лице, скорей всего, долгой дорогой путника – мужество или глупость, кто воспользовался моментом яростной озабоченности торгом одного, высокого гражданского вида лица, и увёл у него чуть ли не из под носа плащ? – с вот такой задумчивой растерянностью подошёл к гражданину по всей его видимости, в сенаторской тоге. Кто тоже, конечно, вызывал у него свои вопросы, и в первую очередь, кто он есть такой?

      А вот если бы у Публия был под рукой именной раб, кто всех важных и обладающих авторитетом граждан знал в лицо, то он бы не находился в таком затруднении насчёт этого гражданина в сенатской тоге. Кто вполне может быть не тем, за кого он себя выдаёт с помощью такого своего облачения в сенаторскую тогу и высокие сандалии – сенатором, а он есть гистрион, вольноотпущенник Генезий, знаменитый мошенник на доверии сограждан, кто, как он о себе говорил, перерос рамки сцены и перенёс своё искусство лицемерия и перевоплощения за сцену, в народ. Где он теперь себя выдаёт за разных выдающихся сограждан, в том числе и за сенаторов, в кого легче всего перевоплощаться, как опять же, со всей своей возмущающий сенаторский ум дерзостью заявляет Генезий. – Сенатор самый лёгкий персонаж для актёрской игры, сделал ожесточённое и каменное лицо, и всё, ты сенатор Назон Амбросий, налился гневной краской, надув щёки