.

в сторону набережной. До площади идти оставалось не так уж и далеко. Только вдоль набережной холод ощущался ещё сильнее. Услышав бой часов у мэрии, Алекс понял, что опаздывает, и побежал по скользкой плитке. Но торопился, как оказалось, зря. Макс ещё не пришёл, хотя и опаздывал уже на двадцать минут.

      – Алекс! – услышал тот за спиной радостный клич. – Прости, что так долго! В городе жуткие пробки!

      – Привет! – расплывшись в улыбке, ответил он и зажал плечи.

      – Не рановато для пальто? Ты весь дрожишь! И шапка где? – удивился Макс. Сам он был одет в зелёный короткий пуховик и зимние кроссовки.

      – Я думал, будет теплее, – поморщился Алекс.

      – Пошли в пиццерию! Тебе нельзя бродить по улице в таком виде!

      Хотелось прогуляться, но у Алекса не оставалось выбора, кроме как согласиться. Тот чувствовал, как ладошки леденели. Они быстро добрались до пиццерии. Максим галантно открыл перед Алексом дверь и сверлил взглядом. Когда они сели за столик, Макс заказал две пиццы и чай.

      – Я могу есть сколько угодно и не толстею, – рассказывал он. – Люблю фастфуд, иногда ругаю себя за это.

      – Знаешь, у меня та же фигня, – улыбнулся Алекс. – Идёшь, такой, по городу, захотел бургер, побежал в кафе. И наплевать, что жирно и вредно. Зато такой кайф!

      – По тебе тоже не скажешь, что ты любитель.

      – Лет в сорок, наверное, организм мне за это жестко отомстит. Расскажи, вообще, чем ты по жизни занимаешься?

      – Ну… – задумался Макс. – Я учусь на химика в Уральском Федеральном. Подрабатываю фотографом. Хочешь, поснимаю тебя как-нибудь?

      – Я не люблю фотографироваться.

      – А зря. Ты очень красивый.

      – Да брось ты, – покраснел Алекс. – Что во мне такого?

      – Мне нравятся кареглазые парни.

      – А у тебя какие глаза?

      – Синие.

      – Если бы я был романтиком, сравнил бы их с океаном, – Алекс посмеялся и наблюдал за Максом. Внутри что-то сжималось. Алексу нравились его черты лица – пухлые губы, густые изогнутые брови и лёгкая щетина, к которой рука непроизвольно бы тянулась, только останься они наедине.

      – А ты не романтик? – с удивлением посмотрел тот.

      – Я думаю, мне это чуждо, – хмыкнул Алекс. – Я никогда не влюблялся.

      – Просто, время ещё не пришло. Поверь, это неизбежно. Ты живёшь, такой, никакого не трогаешь, а потом что-то маячит на горизонте. Ты несмело подходишь ближе, интерес поглощает тебя по молекулам. Щелчок! Мурашки по коже. Бадабум! И вот уже перед тобой стоит тот, без которого ты и жизни представить не можешь. Это делает тебя уязвимым. И ты принимаешь новые правила игры. Теперь он становится твоей бронёй. До тех пор, пока не уходит. Потом, обычно, появляется ломка, как от наркоты, депрессия, нежелание жить. Но всё проходит. А после – начинается заново. Только люди меняются.

      – Не так уж и романтично, – саркастично подметил Алекс,

      – Это да, – рассмеялся тот в ответ. – Напугаю тебя сейчас, убежишь и перестанешь со мной общаться.

      – С чего ты взял?