Разгром Свалки. Олег Волков

Ещё дня три, и начнётся календарная весна. Иначе говоря, зарядят противные дожди, земля разбухнет, появятся слякоть и жирная грязь по колено. Но это будет дня через три. Пока же ещё не закончилось самое удобное для войны время. Северное плоскогорье ровное, как стол. Обильные снегопады засыпали многочисленные овраги снегом, а зимние метели утрамбовали его чуть ли не до твёрдости льда.

      Да и погода не подкачала, Биал поднял голову. Старичок Дайзен ярко светит на зелёном небосклоне. Десанту, конечно, хорошо, а местным жителям, повстанцам хреновым, не очень. Только, Биал тут же нахмурился, ровная как стол пустыня и яркий Дайзен на небосклоне не остановят аборигенов.

      Монотонный гул и лязг давят на барабанные перепонки. Биал присел на бруствер окопа. Не будь у шлема мощных акустических фильтров, то уши точно свернулись бы в трубочки. Взгляд медленно и лениво скользит по горизонту. Пустыня, пустыня, опять пустыня. Лишь на востоке чужеродным двадцатиметровым наростом возвышается тонкая стальная ферма мобильной буровой установки. До неё чуть меньше километра. Даже без увеличения можно заметить, как возле основания фермы копошатся маленькие синенькие фигурки. Биал недовольно поджал губы, гражданские геологи, ну ни хрена мышей не ловят.

      Даже не верится, что буровая установка с двадцатиметровой стальной фермой считается мобильной. Впрочем, домиков для обслуживающего персонала нет. Зато рядом с вышкой замерли два тяжёлых ярко-зелёных тягача с широкими гусеницами. Часа два назад просторные кузова были забиты всяким разным технологическим оборудованием. Да и бурить относительно неглубоко. Говорят, всего сотня метров.

      А это что такое? Биал сощурил глаза, умная электроника броника тут же увеличила картинку. Правее крайнего тягача, прямо на красноватом снегу, разрастается и без того огромная лужа ядовито-жёлтого цвета. Биал расслабил глаза, картинка на внутренней стороне шлема тут же вернулась к привычным размерам. Спешат геологи, очень спешат. На Миреме за слив грунта и прочей химии прямо на землю экологи и прочие легионеры (обобщающее название членов Лиги защиты прав человека) повесили бы геологов прямо на стальной ферме и были бы, чёрт возьми, правы. Но то на благодатной метрополии, а на Свалке всё можно. И всем на это плевать.

      Биал легко спрыгнул с бруствера в окоп. На душе, один хрен, кошки воют хором. Спрашивается, ну какие у него могут быть причины для беспокойства? Мобильную буровую установку стережёт целый пехотный взвод космического десанта. Это же целых три БМП, двенадцать респов и тридцать шесть космических пехотинцев.

      21-й взвод занял возле буровой вышки круговую оборону по стандартной схеме. Три отделения расположились на вершинах большого равностороннего треугольника. Каждое окопалось на манер маленького полевого форта. В центральном окопе замерла БМП. Земляной бруствер прикрывает её со всех сторон, снаружи видна лишь башня с 30-мм пушкой. Окопы с огневыми точками для пехотинцев окружают боевую машину на манер крепостных стен. Ещё чуть дальше, в небольших углублениях, залегли респы. Если прижмёт, то не только взвод, но и каждое отделение вполне может держать круговую оборону. И это ещё не всё.

      Рядом с буровой установкой, в неприметном круглом окопчике, притаилась мобильная зенитная система «Небо-4-0». Четыре мощных импульсных лазера способны поражать самолёты и вертолёты противника на расстоянии в несколько километров. Конечно, ни того, ни другого у аборигенов нет и быть не может в принципе. Поэтому главная задача зенитной системы несколько другая – «держать небо». Иначе говоря, сбивать мины, бомбы и реактивные снаряды. Такое своеобразное ИПРО для взвода космической пехоты.

      С зелёного неба упал мощный гул движков, Биал поднял голову. На бреющем полёта прошла пара «Ястребов», штурмовых винтовых вертолётов. У каждого под короткими крыльями чернеют конические контейнеры НУРСов. Это самый убойный аргумент. Винтовые вертолёты постоянно патрулируют пустыню в радиусе нескольких километров.

      Биал хмуро улыбнулся. У его взвода была бы идеальная позиция для обороны, если бы не буровая установка. Её двадцатиметровая стальная ферма словно перст указующий видна издалека. Между прочим, отличный ориентир для артиллерии противника. Ведь у аборигенов нет спутниковой системы высокоточной навигации. Если что, то им придётся по старинке наводить свои пушки.

      Два «Ястреба» величественно и грозно проследовали на север. Биал проследил за ними глазами. Два винта, словно два мощных вентилятора, подняли тучу красноватого снега. Где это видано? Для охраны всего одной буровой установки командование выделило большие силы. Но, Биал недовольно нахмурился, дурное предчувствие, один хрен, всё колет и колет ржавым гвоздём в затылок. Впрочем, главный виновник плохих ожиданий известен – короткий световой день.

      В конце зимы Северное плоскогорье похоже на кухонный стол, эдакое бело-красное безмолвие. Только на самом деле таковым оно не является. В каменистой пустыне полно небольших углублений и оврагов. В них миллионы лет скапливаются песок и глина. Весной, когда снег начнёт таять и зарядят проливные дожди, на Северном плоскогорье развернётся невероятная грязюка, можно сказать, болото, только без лишайников и камышей. А пока Северное плоскогорье идеально подходит