Облако без штанов. Никита Рязанцев

была еще маленькой, а я был уже взрослым дядечкой с конским хвостом неформально длинных волос. Но мне приятно думать, что пока я там работал, ты была где-то рядом и могла забегать за творогом.

      Фея, 22-10-2015 в 13:35

      Это тоже вряд ли. Я же тогда училась в своей злой школе и жила не здесь(

      Calvados, 22-10-2015 в 13:37

      Не огорчайся, туда лучше было не забредать). Сейчас найду тебе отрывочек из одной старой и длинной писанины, в котором я заштриховал натюрморт этого заведения.

      Фея, 22-10-2015 в 13:42

      А я наткнулась на свою недавнюю депрессивную писанину. Меняю на рассказ про универсам!

      Calvados, 22-10-2015 в 13:44

      – Отметим встречу? – подмигивает Онже, выруливая на автостоянку. Над паркингом нависает, сияя неоном, громадина торгового центра. Подобно огням верхней палубы на круизном лайнере сверкает в ночи вывеска «НАШ УНИВЕРСАМ».

      «Добро пожаловать!», – словно повстречали хороших знакомых, с порога умиляются охранники и менеджер зала. «Здравствуйте!», – расплываются в улыбке лица консультантов. В ночной час кроме нас с Онже в магазине нет покупателей, но продавцы приветствуют нас в каждом отделе. Торговые площади блистают фантастической чистотой. Коммерческое целомудрие излучают напольная плитка, стеллажи, армейскими рядками выложенные товары. Нам улыбаются этикетки, ценники, таблички отделов и бэджики на груди персонала. Персонал в опрятной одежде сияет просветленными лицами: нам здесь рады.

      Вся эта синтетическая стерильность и жизнерадостность по контрасту вызывает у меня постылые воспоминания о марьинской "Помойке", где я оттарабанил полтора года жизни. Перед глазами всплывают грязные прилавки, расшатанные металлические стеллажи, стертое линолеумное покрытие. Кислый душок от позавчерашнего оливье в салатном отделе и смрад от умерших своей смертью кур из отдела кулинарии. Горы списания и просрочки, царящее повсюду зловоние, въевшаяся в рабочую спецовку грязь и пойманные на себе крысиные блохи.

      Задроченные и злые, тамошние покупатели толпятся меж рядов дешевизны, ругаются друг с другом и с персоналом, придирчиво выбирают между тем что вкуснее, полезней, питательнее – и тем, что дешевле на четыре рубля. Выкапывают из распродажных сеток копеечные носки и футболки из вредной для кожи синтетики, фуфлыжные китайские электрочайники и пластиковую посуду из непищевых полимеров. Сметают с полок бомж-пакеты с рисовой лапшой и крахмальное говнецо в стаканчиках, соевую тушенку от "Главпродукта" и дерюжную туалетную бумагу третьего цикла переработки. В это время жирные крысы курсируют по складским помещениям, а ватаги бомжей атакуют дебаркадер, отталкивая друг друга в момент, когда товаровед скидывает им с разгрузочной платформы отрепья гнилой капусты, битые яйца, потраченные грызунами сыры и упаковки с просроченным бакалейным товаром.

      В "НАШЕМ" все по-другому. Изумительный блеск бьет в глаза отовсюду, в кондиционированный воздух впрыснуты цветочные ароматы, а красивые упаковки уложены с толком, с чувством, со всей любовью, которую только можно купить за приличную по российским меркам зарплату. Ни тебе грубой охраны, ни пьяных грузчиков, ни обозленных своей жалкой жизнью посетителей.