Иллюзия любви. Киноповесть. Светлана Курилович

её, удивляясь странному подбору цветов. Вдруг она замечает маленькую коробочку с привязанной к ней визиткой: «Бриллианту чистой воды – достойную оправу! С уважением и восхищением Аджай Кумар, режиссёр, продюсер». Маша медленно открывает коробочку, и глаза её округляются от изумления: это футляр, в котором лежит золотой браслет с крупными камнями. Как истинная женщина, она не может противиться притягательному зову драгоценностей, вынимает браслет и примеряет его. Подходит к окну, чтобы получше рассмотреть. Камни искрятся и переливаются в ярких лучах солнечного света. Вдруг в коридоре раздаётся какой-то шум, в дверь уверенно стучат, не дожидаясь ответа, её распахивают, и в тёмном дверном проёме появляется фигура индийского режиссёра в ослепительно белом костюме. На нём бордовая рубашка с расстёгнутым воротом, на смуглой обнажённой груди висит массивная золотая цепь с медальоном, на пальцах – несколько перстней, лицо сияет белозубой улыбкой. Белый костюм, цепь и перстни так сверкают в солнечных лучах, что Мария невольно прикрывает глаза ладонью. Внезапное явление (иначе не назовёшь) Аджая Кумара так ошеломило её, что в первые секунды она не нашлась что сказать. Кумар не преминул этим воспользоваться:

      – Доброе утро, моя прекрасная леди! – громко воскликнул он и направился к Марии; без разрешения взял её руку, на запястье которой блестел браслет, склонился над ней в поцелуе и, не выпрямляясь, снизу вверх посмотрел в глаза девушке:

      – Вижу, вы уже оценили мой подарок по достоинству? Я польщён! Он вам невероятно идёт!

      К этому моменту Маша пришла в себя и попыталась перехватить инициативу:

      – Что всё это значит, мистер Кумар? Что значит этот букет, браслет? Я вас совершенно не знаю! Почему вы решили, что я от незнакомого мужчины буду принимать такие подарки?!

      – Вы думаете, он поддельный? – игриво удивился режиссёр, – не волнуйтесь, дорогая, это настоящее золото и настоящие бриллианты!

      – Я не об этом! – отмахнулась от него, как от мухи, Маша, пытаясь снять браслет. Застёжка не поддавалась.

      – Что вам от меня надо? С какой стати вы решили оскорбить меня, подарив эту … побрякушку? Да снимите же его с меня, наконец! – в негодовании воскликнула она. Аджай, усмехнувшись, обнял её запястье своими смуглыми пальцами, слегка продвинув их под манжет блузки, другой рукой легко расстегнул замочек, наклонился и, прежде чем Маша успела отдёрнуть руку, приник губами к тонким голубым жилкам, ощутив неровное и встревоженное биение её пульса.

      – Да что же это вы такое творите! – сердито вскрикнула Маша, выдёргивая свою руку из крепких пальцев режиссёра. – С ума, что ли, сошли?! Врываетесь без разрешения, хватаете за руки, целуете, – что это такое?!

      – Ничего, моя прекрасная, моя бесценная леди, ничего, кроме того, что я околдован вашей необыкновенной красотой! – Аджай воздел руки вверх, бессильно уронил их, затем прижал к сердцу. – Она, подобно удару молнии, поразила меня вчера, когда я заглянул в ваши бездонные глаза небесного цвета! Всю ночь я не мог сомкнуть глаз, всё думал о вас, о ваших необыкновенных