Семьсот километров любви. Екатерина Дибривская

гаснет в шуме ночного города.

      Арина медленно поворачивается в моих руках и закидывает руки на мои плечи.

      – Отведи меня к себе домой, – шепчет прямо в губы, прежде чем поцеловать.

      Она первая целует меня. Мягко, нежно, неторопливо, но постепенно наращивая интенсивность. Первые мгновения я отдаюсь на её волю. Наслаждаюсь. А потом включаюсь в эту игру и перехватываю ведущую роль. И я словно поймал мечту за хвост. Поцелуи никогда не приносили мне столько удовольствия. Я целовал женщин больше потому, что им это нравится. Но с Ариной я теряюсь в ощущениях и во времени. Люди вокруг сменяются и уходят. По Неве проходят суда. По набережной проезжают машины. А моя жизнь в настоящее время сосредоточена в её поцелуях.

      Она самозабвенно отдаётся ласкам. Ласкает меня. Её руки везде. Касаются моего лица, волос, скользят по плечам и груди, обхватывают лопатки, гладят спину, коротко сжимают ягодицы.

      Когда маленькая ладонь ложится поверх набухшей ширинки, я готов взорваться. Благо, створки моста медленно ползут вниз, и я отрываюсь от Арины, подхватываю с земли её рюкзак и беру за руку.

      – Я живу на той стороне, – киваю в сторону моста.

      От Дворцового идти дольше, но мне необходимо немного успокоиться. Самую малость. Лишь привести в порядок свои мысли и сбивающийся ритм сердца. Зашкаливающий пульс дребезжит в ушах.

      Нужно было вызвать такси, но мы идём пешком, минуя Стрелку Васильевского острова. Арина мельком смотрит на колонны. Наверно, я должен предложить остановиться и осмотреться, но не предлагаю, а она не высказывает желания задержаться здесь. Веду её вдоль набережной, хотя дворами ближе.

      – Погоди, – внезапно говорит Арина, и я думаю, что сейчас она даст заднюю.

      4. Питер

      Девушка шумно выдыхает и выпаливает:

      – Я должна предупредить: моё тело не в лучшей форме, всё-таки мне тридцать. Грудь не имеет прежнюю упругую форму из-за длительного кормления. И у меня есть растяжки и целлюлит…

      От этого неожиданного признания я останавливаюсь.

      – Тебе тридцать? Выглядишь моложе, – хочется рассмеяться, но держу себя в руках. – Мне тридцать восемь, и меня не остановят растяжки и целлюлит. – Сейчас меня вообще ничего не остановит, но спросить нужно: – Ты замужем?

      Она чуть заметно морщится.

      – В разводе. А ты женат?

      – В разводе, – киваю ей и мягко тяну за собой, продолжая движение.

      Едва переступив порог квартиры, я притягиваю её к себе и целую. Подхватываю под бёдра и устраиваю на своей талии. Она не разочаровывает, сплетая ноги в туфлях за моей спиной. Наощупь иду в сторону спальни, попутно щёлкая включателями.

      Но стоит мне рухнуть на кровать, нависая над вожделенным телом, девушка замирает.

      – Погоди, – думаю, что теперь она точно включит заднюю, – могу я сначала сходить в душ?

      – Конечно, – выдыхаю я и достаю из шкафа чистое полотенце.

      Пока она освежается, я решаю не терять времени зря: скидываю костюм, достаю из тумбочки вскрытую давно