Щегол. Донна Тартт

Платт уехал в Гротон, со стен исчезли все его плакаты, и в комнате было очень чисто и пусто.

      В комнате на полу лежали гантели и стопки старых номеров “Нейшнл Джеографик”, стоял пустой аквариум. Мистер Барбур, выдвигая и задвигая ящики, бормотал какую-то чепуху:

      – Ну-ка, что у нас тут, посмотрим-ка… Простыни! И… еще простыни! Ты уж прости, ладно, я сюда вообще не захожу – ага! Плавки. Ну, сегодня они нам не понадобятся, верно?

      Покопавшись в третьем ящике, он наконец отыскал новую пижаму – еще с ярлычками, уродливую до жути, из кислотно-голубой фланели с оленями, неудивительно, что ее так никто и не надел.

      – Ну вот, – сказал он, пробежавшись пальцами по волосам и нетерпеливо поглядывая на дверь, – теперь я пойду. Господи, это ж надо такому было приключиться. Тебе, наверное, очень тошно. Поэтому лучше всего тебе сейчас как следует выспаться. Устал? – спросил он, пристально глядя на меня.

      Устал ли я? Сна у меня не было ни в одном глазу, и в то же время какая-то часть меня настолько занемела и остекленела, что я был чуть ли не в коме.

      – Может, тебе составить компанию? Хочешь, я разожгу камин в соседней комнате? Ты только скажи, чего хочешь.

      Он спросил – и меня обдало волной острого отчаяния, потому что мне было так плохо, что он ничем не мог мне помочь, и по его лицу я понял, что он это и сам знает.

      – Мы тут, за стеной, если вдруг понадобимся, ну, то есть я-то скоро уйду на работу, но кто-нибудь здесь да будет. – Его бледный взгляд заметался по комнате, потом снова остановился на мне. – Может, оно и неправильно, конечно, но в сложившихся обстоятельствах я лично не вижу ничего дурного в том, чтобы налить тебе, как говорил мой отец, маленький глоточек. Если ты сам, конечно, хочешь. Но, разумеется, не хочешь, – поспешно прибавил он, заметив, что я растерялся. – Неуместное предложение. Ладно, забудем.

      Он шагнул ко мне и на пару неловких секунд я испугался, что он прикоснется ко мне или обнимет. Но вместо этого он хлопнул в ладоши, потер руки:

      – Ну, в общем… Мы очень рады, что ты поживешь у нас, и надеюсь, что тебе у нас будет хорошо. Если что-то нужно – говори, не стесняйся, ладно?

      Едва он вышел, как за дверью послышались перешептывания. Затем в дверь постучали.

      – Тут к тебе пришли, – сказал мистер Барбур и скрылся.

      В комнату прошлепал Энди: он хлопал глазами, прилаживал на нос очки. Было ясно, что его разбудили и вытащили из постели. Пружины шумно заскрипели, когда он уселся рядом со мной на краешек Платтовой кровати, глядя не на меня, а на противоположную стену.

      Он прокашлялся, поправил очки. Последовало долгое молчание. В батареях что-то настойчиво шипело и позвякивало. Его родители смылись так быстро, словно услышали пожарную тревогу.

      – М-да, – сказал он наконец невыразительным жутковатым голосом. – Вот это ад.

      – Ага, – ответил я.

      И мы с ним сидели и молчали, разглядывая темно-зеленые стены Платтовой комнаты и прямоугольные следы от плакатов с обрывками скотча. Ну а что тут еще скажешь?

3.

      Даже теперь, стоит мне