Анастасия. Юлия Мартыненко

не слышать ее признаний. Но я сразу вспомнила о Стасе, и мне стало намного легче принять ее слова.

      – …мы переспали, – на выдохе сообщила она, глядя мне прямо в глаза.

      Секунд десять мы стояли неподвижно, не издавая ни звука. Но потом, я улыбнулась и сказала:

      – Поздравляю. Я очень рада за вас.

      Не знаю почему, но на мгновение мне показалось, что я удивила Риту своей реакцией. Она как-то недоверчиво на меня посмотрела, потом тоже улыбнулась и продолжила:

      – Да, ты права. И ты знаешь, все было так необычно. Я даже не ожидала, что может быть так хорошо в первый раз. Понимаешь?

      Я кивнула и Марго обняла меня. Я неуверенно обняла ее в ответ. Необычное чувство легкости, которое возникло после вчерашнего разговора со Стасом, доставляло мне радость, и я действительно была счастлива, что у них все наладилось.

      Внезапно я услышала голос. Прислушавшись, я поняла, что это поет та самая девушка из сна.

      – Не может быть… – прошептала я.

      – Что случилось? – Марго удивленно посмотрела на меня.

      – Ты что, не слышишь? – спросила я.

      Я стала прислушиваться к песне и направилась в сторону источника звука. С каждой минутой голос становился отчетливее. Я шла, не перебирая дороги, сворачивая с тропинки и пробираясь через кусты. Внезапно песня стала очень громкой и тут же моментально оборвалась. Наступила полная тишина. Прямо передо мной была могила из сна.

      Я посмотрела по сторонам и не увидела никого. Марго в недоумении глядела на меня. Она казалась напуганной, но я была напугана значительно больше. Слуховые галлюцинации явно не были хорошим признаком. Но тут мои мысли переключились на то, ради чего была затеян этот поход.

      Невзрачная на первый взгляд могила сильно отличалась от остальных. Она находилась на небольшой округлой полянке, окруженной плотным рядом высоких кустов и деревьев. Вместо креста или памятника стоял большой серый камень прямоугольной формы. Весь камень был исписан языком, похожим на тот, что был вверху на воротах при входе на погост. Единственно, что можно было разобрать – это выжженная надпись на небольшой деревянной дощечке, прибитой к камню:

      «Здесь покоится Григорьева Олимпиада Михайловна. I.V.1890 – IV.VIII.1906»

      Сама могила, которая представляла собой невысокую горку из земли, была со всех сторон обложена маленькими серыми камушками, расписанными тем же языком. У основания надгробья лежала каменная шкатулка. Пока я рассматривала камушки, Марго подошла к шкатулке. Я заметила краем глаза, как она что-то достает оттуда, но было уже поздно. Повернувшись, я увидела, что Рита вертит в руках серебряную цепочку с кулоном в форме маленького кувшинчика без ручек.

      – Марго, что ты делаешь? – возмутилась я. – Зачем ты взяла его?

      Но, Рита, словно меня не услышала. Она, как завороженная, любовалась кулоном, и без промедления надела цепочку на себя. Этого я никак не ожидала.

      – Рита, прошу! – взмолилась я. – Так нельзя делать. Сними и положи его в шкатулку, пожалуйста.

      – Почему? –