Безликий. Боевая Машина Бога. Андрей Расторгуев

наблюдательный колпак. И наконец, БМД предстает во всей своей многотонной красе. Гигантский рыцарь-исполин, с ног до головы закованный в металл. Человек рядом с ним похож на безобидного зверька, рост которого едва достает до коленного сочленения опоры.

      Данилу захлестнула целая гамма чувств. Мощь, уверенность, надежность. Еще что-то неопределенное, но чертовски приятное.

      Он сам не заметил, как оказался возле модуля. Ходил вокруг, проводя ладонью по шершавой броне, повторяя:

      – Ну, здравствуй, друг. Здравствуй, хороший мой. Здравствуй, красавец…

      Скрестив руки на груди, Смит привалился плечом к стене и с интересом наблюдал за действиями Крючкова. Техник снова и снова обходил «Витязя», продолжая ощупывать его металлическую поверхность, будто гладил любимую девушку, и непрестанно бормотал что-то себе под нос. «Признание в любви?» – мелькнула шальная мысль. Глядя на восторженное, как у ребенка, лицо Дэна, разведчик усмехнулся. Да-а-а, ну и специалиста он себе подобрал. Просто маньяк какой-то.

      – Надеюсь, ты не технофил, – произнес Фредерик, отрывая напарника от благоговейного созерцания, грозившего никогда не закончиться.

      На третьем (или уже четвертом?) круге тот соизволил-таки остановиться и повернуть к Смиту по-идиотски улыбающуюся физиономию:

      – Чего?

      – Хватит пялиться, говорю. – Разведчик не рискнул повторить фразу, неосторожно брошенную перед этим. Очухался технарь, и ладно. – Приступай к работе. Времени до утра не так уж и много. Пролетит, не заметишь.

      Крючков окинул взглядом исполинскую фигуру «Витязя», снова посмотрел на капитана, кивнул и направился к сумке. Она лежала за БМД недалеко от выхода из тоннеля, где Дэн ее и оставил, как только пересек тайный порог храма. Достав содержимое, открыл небольшой чемоданчик с инструментами, часть из которых аккуратно разложил перед собой. Надел изолирующие перчатки, осторожно пошевелил пальцами, словно хирург перед ответственной операцией. Выбрав нужный инструмент, взял фонарь и пошел к люку. Где-то нажал, что-то вставил, куда-то повернул, и, о чудо, толстая крышка, коротко зашипев, подалась вверх, показывая чрево святая святых – рубки управления БМД. К ногам выдвинулся короткий трап.

      Так, ларчик открылся.

      Смит подтащил свою сумку и встал рядом с техником, который с наслаждением вдыхал запах, что все эти годы хранила в себе законсервированная сто с лишним лет назад машина. Фонарь высветил в глубине пустую, развернутую в сторону люка операторскую стойку со свисающими креплениями, темные экраны, погасшие пульты и выпотрошенные ячейки систем жизнеобеспечения. Ничего, все поправимо, дайте только срок – это ясно читалось в азартно блестевших глазах Крючкова, с какой-то непонятной жадностью разглядывающего мертвые пока еще приборы.

      – Ну, с богом, лейтенант, – похлопав его по плечу, подбодрил Смит. – И переговорник включи. Если что, я у голографа.

      – Зачем? – не отрывая глаз от БМД, спросил Дэн.

      – Что зачем?

      На этот раз