Безликий. Боевая Машина Бога. Андрей Расторгуев

который как раз вносил из коридора улетевшее одеяло.

      – Мацкевич здесь, – кратко пояснил тот. – Хочет пообщаться перед началом работы.

      И поманил Крючкова за собой.

      Посол сидел на кухне, жадно уплетая приготовленное на скорую руку жаркое из плодов каких-то местных растений и яиц неведомой домашней птахи. Такой же худой, как Фредерик, он был гораздо выше дэдээровца. Согнутые колени едва не упирались в столешницу, а острые локти свисали с ее противоположных краев, дотянуться до которых Крючков мог бы, разве только на всю раскинув руки.

      «Их сюда по росту, что ли, отбирают, чтобы внешне на фростиан походили? – невольно подумал Данила. – Я уж точно никаким боком в эти параметры не вписываюсь». Действительно, он здесь самый низкий. Единственное исключение из правил. Даже программист Луи выше, хоть и ненамного.

      Аромат пищи витал в воздухе, бесцеремонно властвуя в тесном пространстве маленькой кухни. Желудок сразу дал о себе знать громким урчанием, напоминая, что пора бы подкрепиться. Услышав этот стон, Смит хмыкнул, взял чистую тарелку, наложил туда из сковородки несколько зажаренных кусков и поставил на стол на свободное место. Кивнул технику – садись, мол, ешь.

      – Раз ты такой предусмотрительный, – язвительно пробурчал Данила, отодвигая стул, – может, заодно и чаек заварил?

      – Пришлось, – грустно вздохнул разведчик, доставая чашки. – Никто не додумался установить в бункере кофейный автомат.

      – Обойдетесь, – прошамкал Мацкевич. Пожевал, проглотил еду, потом закончил: – Здесь и так приборов мама не горюй. Хотите, чтобы фростиане таки пронюхали про бункер?

      Данила успел забросить в рот приличную порцию жаркого. Черт, горячее!.. Пока, остужая, перекатывал пищу на языке, прошло время. Потому спросил с небольшим запозданием:

      – А чем так заметен кофейный автомат?

      Ему ответил Фредерик, разливающий по чашкам дымящийся чай:

      – Сам по себе ничем. Но если в одном месте скопится много приборов… Уж не знаю как, но любые наши работающие комплексы «шесты» за версту чуют. Электроника просто приводит их в бешенство…

      – Фрэд! – перебил вдруг Мацкевич. – Я же просил не называть фростиан этим дурацким прозвищем.

      – Извини, Арон. Забыл, как болезненно ты к этому относишься.

      Подсаживаясь к столу с чашкой чая в руке, Смит откровенно лыбился. Похоже, никакой забывчивостью он вовсе не страдал, что было бы по меньшей мере странно для разведчика. Просто решил немного поддразнить шефа. Ну и пройдоха.

      Отпив из чашки, дэдээровец принялся объяснять:

      – Аборигены каким-то непостижимым способом легко находят и ломают нашу аппаратуру. Для этого им даже не обязательно к ней прикасаться. Потопчутся поблизости, уйдут, а у нас все тухнет. Чего не скажешь об отдельных, модульных системах. Но и те летят время от времени.

      – Разобраться не пробовали, в чем тут дело?

      – А как же, пытались. Только все без толку. Я ж говорю, никакая аппаратура рядом с «шес…», извини, Арон,