Моя рыба будет жить. Рут Озеки

мне не кажется, что это мусор. Слишком аккуратно упаковано. – Он продолжал свои криминалистические изыскания.

      Рут втянула носом воздух, но ощутила лишь запах песка, соли и моря.

      Внезапно он рассмеялся.

      – Глянь, Песто, – сказал он. – Это ж для тебя! Коробка для ланчей Hello Kitty!

      – Я тебя очень прошу! – сказала Рут, начиная испытывать отчаяние.

      – А внутри там что-то есть…

      – Я серьезно! Я не хочу, чтобы ты открывал это здесь. Просто вынеси на…

      Но было уже поздно.

      3

      Он аккуратно разгладил пакеты, сложил их стопочкой по размеру от большего к меньшему, потом рассортировал содержимое на три части: небольшая стопка писем, написанных от руки; пухлый томик в выцветшем красном переплете; массивные антикварные наручные часы с матовым черным циферблатом и флуоресцентными стрелками. Рядом – коробка для ланчей Hello Kitty, которая сохранила все эти предметы от разрушительного воздействия океана. Кот нюхал коробку. Рут подхватила его поперек живота и спустила на пол, а затем переключила внимание на предметы на столе.

      Письма, похоже, были написаны на японском. Заглавие на обложке красной книги отпечатано на французском. Пометки на тыльной стороне часов трудно было разобрать, так что Оливер извлек свой айфон и открыл приложение-микроскоп, чтобы изучить гравировку.

      – Мне кажется, это тоже японский, – проговорил он.

      Рут перебирала стопку писем, пытаясь разобрать выцветшие иероглифы, выписанные синими чернилами.

      – Почерк старомодный и беглый. Красивый, но я не могу разобрать ни слова. – Она отложила письма и взяла у него часы.

      – Да, – сказала она. – Это японские цифры. Но не дата. Йон, нана, сан, хачи, нана. Четыре, семь, три, восемь, семь. Может, серийный номер?

      Она приложила часы к уху, надеясь услышать тиканье, но часы были сломаны. Она отложила их в сторону и взяла в руки ярко-красную коробку для ланчей. Из-за этого оттенка красного, просвечивающего сквозь исцарапанный пластик, она было приняла пакет для заморозки за ядовитую медузу. Сколько же коробка плавала в море, пока ее не выбросило на берег? Края крышки были снабжены резиновым ободком. Рут взяла книгу, которая оказалась на удивление сухой; обтянутая тканью обложка была потертой и мягкой на ощупь, уголки истрепались от небрежного обращения. Она поднесла книгу к носу и вдохнула едва ощутимую затхлость, запах заплесневелой бумаги и пыли. Посмотрела на название.

      – À la recherche du temps perdu, – прочитала она. – Марсель Пруст.

      4

      Им нравились книги, в особенности старые, дом был ими переполнен. Книги были повсюду: они теснились на полках, грудами возвышались на полу, на стульях, на ступеньках лестницы, но ни Оливер, ни Рут не возражали. Рут была писателем, а писатели, уверял Оливер, просто обязаны держать кошек и книги. И в самом деле, покупка книг послужила для нее своего рода компенсацией после переезда на остров, затерянный где-то в самой середине Десолейшн-Саунд{4}, где публичная библиотека

4

Десолейшн-Саунд (Desolatiоn Sound) – пролив в Британской Колумбии, буквально: «Пролив Запустения», но также может переводиться как «Звук Отчаяния».