Дорога в Китеж (адаптирована под iPad). Борис Акунин

про невзрослое, интересное:

      – А краснокожие на вас в Америке нападали?

      – Случалось, во время строительства. Кому ж понравится, когда на твоей земле без спросу творят что-то непонятное? Но больше докучали разбойники и загульные ковбои.

      – Кто?

      – Это такие пастухи. Коров перегоняют. Напьются – буянят, палят из револьверов.

      – Пастухи? Из револьверов?!

      Пастухов Костя видел только в имении Щегловка. Вообразить их палящими из револьверов было трудно.

      – А человеческое мясо индейцы едят?

      – Нет. А я один раз ел, – преспокойно сообщил Адриан.

      – Да что вы?!

      – По необходимости. Раз зимой в горах сошла снежная лавина, отрезала нашу партию. Три недели сидели без провизии. Пришлось на десятый день откопать из снега мертвецов. Стругали с ляжки мясо, жарили на углях. Иначе не выжили бы.

      – И каково оно на вкус? – прошептал гимназист с расширенными глазами.

      Ларцев задумался.

      – Пожалуй, лучше, чем мясо гремучей змеи. Им мне тоже доводилось питаться.

      Тут как раз вернулись родители пытливого мальчика: Виктор Аполлонович с ростбифом, Корнелия Львовна с соусником.

      Костя с восторгом закричал:

      – А вы знаете, что Адриан Дмитриевич каннибал?

      Тригеминус

      Обыкновенно у человека бывает только одна физиономия. У Питовранова их было три, и все разные.

      Первую он «надевал» для публики: насмешливую, бонвиванскую, с вечно приподнятыми углами сочного, улыбчивого рта. Но люди, хорошо знавшие журналиста, ужасно удивились бы, посмотри они на весельчака Мишеля в одиночестве. Наедине с собой он превращался в совершенно другую личность. Взгляд мрачнел, меж бровей обозначалась скорбная морщина, губы изгибались мизантропическим коромыслом. Когда Мишель по утрам брился, из зеркала на него смотрел чрезвычайно серьезный, грустный, а может быть, даже и трагический господин, ничего хорошего от жизни не ждущий. Из-за этой дихотомии по краям рта у Питовранова были странные двойные морщины – лучик кверху и лучик книзу. Ну, а про третье лицо, не похожее на два первых, будет рассказано в свое время.

      Человек с тремя лицами и, стало быть, с тройным дном имел соответствующий «ном-де-плюм», которым подписывал свои сочинения – «Тригеминус», что означает «тройничный нерв», как известно отвечающий за жевание. Насмешливые по тону, но пессимистичные по содержанию, эти статьи обладали особым очарованием для русской публики, которая падка на горькие пилюли в сладкой оболочке. Видимый миру смех пленяет ее сильней всего, если скрывает невидимые миру слезы.

      Фельетоны имели свой собственный «питоврановский» стиль. Обыкновенно они писались в виде кулинарных рецептов, изображавших политическую и общественную жизнь России в виде тех или иных блюд. Например, статья о министре внутренних дел, шумном патриоте и прославленном выпивохе, называлась «Петух в вине». При этом имя сановника не называлось, так что цензуре придраться было не