Урожденный дворянин. Защитники людей. Роман Злотников

Но пошел я на это исключительно из крайней необходимости. Впрочем, теперь, когда видео уже многократно копировано, выложено в сеть и уничтожено быть не может, я готов вернуть… похищенное. Хоть сюминут.

      – То есть, вы полагаете, что следствие способно уничтожить… – пламенно начала было Кучмина, но, наткнувшись на невозмутимый взгляд Олега, опять осеклась. – Что у вас за словечко такое дурацкое?.. – пробормотала она, отведя глаза. – «Сюминут» какой-то…

      – И еще по поводу свидетелей поджога, – заговорил снова Трегрей. – Вы напрасно полагаете, Елизавета Егоровна, что свидетелей не сыскать. Семья Асияловых, конечно, пользуется большим авторитетом в районном центре и прилежащих к нему населенных пунктах… Но вы же не думаете, что это помешает установлению истины?

      И опять Кучмина не сразу сообразила, что ответить.

      – Вы позволите? – осведомился Олег, оглянувшись на дверь кабинета.

      – А?

      – Позволите пригласить свидетеля?

      – Какого еще?.. Ну… пожалуйста, пригласите…

      – Федор Иванович! – повысив голос, позвал Трегрей.

      Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась похожая на картофелину бугристая голова, коротко и скверно остриженная. Кучмина откашлялась.

      – Проходите, кто там… – резковато пригласила она.

      Обладатель картофелеподобной головы – мужичок лет пятидесяти в ветхом пуховике с нашитыми на груди китайскими иероглифами, – не решившись открыть дверь полностью, протиснулся бочком и, уминая в руках кепку, торопливо бормотнул:

      – Так я это… все видел, значит…

      – Что – все? – с уже откровенной враждебностью резко уточнила следователь. Лицо ее как-то осунулось, в глазах появился хищный крысиный блеск. – Что – все?!

      – Ну… все. Как приехали, как батю евонного, Женькиного, то есть, утюжили… Как потом гараж подзорвали…

      – Вы понимаете, что за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность?

      Федор Иванович испуганно посмотрел на Олега.

      – Опасаться нечего, – с совершенным, каким-то даже скучноватым спокойствием сказал Олег.

      – Понимаю… – судорожно крутанув кепку, выдохнул Федор Иванович, глядя на Трегрея, а не на следователя.

      – Идите! – отрывисто бросила Кучмина. – Вас вызовут, когда понадобитесь.

      Мужичок еще не успел покинуть кабинет, когда следователь все-таки не сдержалась.

      – Не лез бы ты не в свое дело… – почти не разжимая губ, процедила она.

      Федор Иванович услышал это. Он завяз в дверном проеме, втянул голову в плечи и снова устремил на Трегрея беспомощный взгляд.

      – Я ведь говорил уже, – сказал ему Олег. – Мы берем вас под свою защиту. Бессомненно, вам нечего опасаться. Подождите меня в коридоре с Никитой, хорошо?

      – Берете под свою защиту, значит? – явно через силу усмехнулась следователь, когда мужичок вышел. – Вы и ваши соратники?

      – Я и мои соратники.

      – Те,