Охотничий билет без права охоты. Мария Мусина

на его призывный голос в рабочее время, как всегда смалодушничала.

      – Оля, – укоризненно сказала в трубке Ирина, – ты, конечно, забыла, что мы вас сегодня ждем.

      – Конечно, не забыла, – соврала я, – ты представляешь, на нашего Мокрухина вчера опять покушались!

      – Короч! Этому пора положить конец! – категорично заявила Ирина.

      – Только если пришить его самостоятельно! – неудачно пошутила я. – Легко тебе говорить. Как? Как положить конец?

      – Он терроризирует весь дом!

      – Вроде как бы даже получается, что он жертва!

      – Слушай, а может быть, его посадить? – Ход мыслей Ирины всегда был крайне логичен.

      – С ума сошла? За что? У нас правовое государство!

      – А-а-а, ну тогда, конечно, придется еще какое-то время потерпеть все эти трупы на лестничной клетке…

      – А что у тебя голос такой невеселый?

      – Ты еще спрашиваешь?! – с негодованием воскликнула Ирина.

      Предполагалось, что я сейчас должна живо поинтересоваться тем, что имеет в виду Ирина, а Ирина должна растолковать мне, что ее муж – двуличный Кика – по-прежнему нагло и беззастенчиво изменяет Ирине, а положение еще и осложняется тем, что Ирина никак не может вывести его на чистую воду. И я уже приготовилась выслушать эти причитания. Но тут позвонили в дверь.

      – Ко мне пришли, – сказала я, – вечером все расскажешь.

      – Ах, – ответила Ирина, – Кикины злодеяния уже не поддаются никакому описанию!

      Матильда приветливо завиляла хвостом, что вовсе не означало, что пришел кто-то из своих. Просто Матильда любила гостей. На пороге стоял оперуполномоченный Костя. Улыбался, как всегда.

      – Все еще не поймали, – сказала я.

      Костя развел руками:

      – Оль, ну как его поймаешь?

      Простота наших правоохранительных органов иногда превышала все возможные нормы идиотизма.

      – Я только на минутку. Фоторобот показать. – Костя привычно прошел на кухню, я налила ему кофе и настрогала бутербродов. Может быть, Костя все же когда-нибудь изловит покушавшихся на Мокрухина, и в наш подъезд можно будет, наконец, войти без страха споткнутся о чей-нибудь хладный труп.

      Костя между тем выложил на стол довольно мутное, много раз отксеренное изображение.

      Предполагаемый преступник бычьей шеей, наглым злобным взглядом как две капли воды был похож на самого потерпевшего Мокрухина. Рот ломаный, глаза маленькие, опухшие, одно веко асимметричное, контур спинки носа извилистый, да еще шрам во всю щеку…

      – Не хотела бы я его в подъезде встретить, нет, не хотела бы, – сказала я.

      – Посмотри внимательнее, может, все же видела его где-нибудь?

      Я еще раз добросовестно вгляделась в этот ужасный портрет. Бандит бандитом. Они все так похожи…

      – Ольга! – в голосе оперуполномоченного чувствовалась натуральная мольба, – ты уж постарайся запомнить, постарайся. На этот раз чую – вышел на след злодея, точно