Счастье в мгновении. Часть 2. Анна Д. Фурсова

неё, словно ты ее старший брат; доверяешь ли ты ей так, как близкому другу; испытываешь ли ты к ней чувства искренней любви, в отсутствии условий, как мужчина?

      От его слов становится так тепло.

      – И сейчас я положительно ответил на все вопросы… – К чему он клонит?

      – Даниэль… – начинаю я, дабы стараться дать понять ему, что я не готова к…

      Он обрывает цепочку моих мыслей и сообщает, уверяя меня в своих словах:

      – Я не прошу тебя говорить ответ в эту секунду. Знай, я верю в нас, верю в наше будущее… Me estoy muriendo por besarte![3]

      Немыслимо приятно, когда человек говорит тебе, что ты представляешь для него ценность.

      – Я… – Слыша такие слова, я готова раскрыться человеку. – Eres un gran tipo![4]

      Резко развернув меня к себе, он запускает свои руки в мои волосы, и впивается в губы с чувством возбужденности. Я не сопротивляюсь, так как моя внутренняя батарея на последнем издыхании.

      За все это время, что мы вместе, кроме поцелуев и объятий, мы не переходили на нечто большее. Возможно, дело во мне. Я не желаю полностью отдаваться человеку, испытывая состояние неуверенности в своих чувствах к нему. Или дело в том, что я не хочу никого к себе подпускать, за исключением… (сложно произнести это) Джексона? Однако Даниэль, как мне кажется, понимает и не настаивает на этом.

      – Твои сладкие губы возбуждают меня, – соблазняюще выпаливает он. Его рука зависает на моей ключице, постепенно снижаясь ниже.

      – Нет, прости… – Я убираю, не торопясь, его руки. – Я не могу так, – с жалостью произношу я.

      – Милана, и-извини, я… – запинается он от очередного моего отказа. – Просто мне недостаточно поцелуев, и я хотел бы большего… и…

      – Я так устала… – перебиваю его я. – Проводишь?

      Он набирает полную грудь воздуха, сплетает наши пальцы и через минуту буркает:

      – Да.

      Его задел мой отказ. Но по-другому я не могу.

      В затишье, мы следуем к выходу.

      – Милана, можно вопрос? – в недовольном тоне изъявляет он, что очень на него непохоже.

      – Да, – говорю я, напрягаясь.

      – Дело во мне, что тебе неприятны мои прикосновения? – Его взгляд заострен на движении его ног.

      – Нет, Даниэль! – восклицаю я. – Ты что? Дело во мне. И…

      – С тобой что-то произошло в Сиэтле и это имеет связь к этому?..

      Предаваясь воспоминаниям, я возвращаюсь мысленно в тот день, когда Лукас, если бы не своевременная помощь от Питера, чуть ли не изнасиловал меня. Его грубые и жестокие руки прикасались ко мне, дотрагивались до частиц моего тела без моего желания… Насилие… Эти ужасные воспоминания так терзают мою недевственную душу. После того случая, я никого не подпускаю к себе близко.

      Когда что-то делается не по нашей воли, не слыша убийственный крик нежелания, вырывающийся с силой из нашей глотки, истребляя мощное сопротивление, с разрывающимся сердцем, мы замыкаемся в себе. Мы надеваем на себя искусственно, созданную мыслями, защитную игольчатую ткань, спасавшую нас от повторного, пусть даже

3

Я готов умереть за твой поцелуй (исп.).

4

Ты замечательный парень (исп.).