Я всех их знал. История моих знакомств, серьёзных и не очень. Лион Измайлов

они не переставали любить друг друга, и поэтому жить в одном доме и всё время общаться как чужие было очень тяжело.

      У Арканова начался трудный период. Раньше более молодой Гриша бегал по инстанциям и делал почти всю организационную работу. Горин – живой, общительный, пробивной. Арканов – более медлительный, спокойный, всё делает размеренно, не спеша и с ленцой. Не случайно у них и артисты после «расхода» подобрались соответствующие. Горин стал писать среди прочего Писаренкову, а Арканов – Петросяну.

      Встретились как-то Петросян и Писаренков. Жизнерадостно-злобный Писаренков спросил:

      – Как твой?

      – Мой грустный, – грустно сказал Петросян.

      – А мой весёлый, всё шутит, – весело сказал Писаренков.

      Ещё задолго до «расхода» Арканов и Горин писали какую-то эстрадную программу. Им должны были заплатить 1200 рублей. По тем временам нормальные деньги.

      Арканов до этого занял у Горина 400 рублей и долго не отдавал. Они пришли в кассу. Получили каждый по 600 рублей. Гриша сказал:

      – Аркан, давай четыреста рублей.

      – Какие четыреста рублей? – изумился Аркан.

      – Аркан, ты мне должен.

      – Я должен? Да ты что, Гриша?!

      Но, короче, отдавать всё же пришлось. Аркан отдал 400 рублей и сказал:

      – Что же, я эту фигню писал за двести рублей?

      Потом они шли по улице, и Аркан не успокоился до тех пор, пока не заставил Горина купить новый цветной телевизор за 400 рублей.

      Горин привёз телевизор домой и долго сокрушался:

      – Зачем мне этот телевизор, когда и старый нормально работает!

      После развода Женя и Аркан при всей видимости обоюдной неприязни продолжали заботиться друг о друге.

      Был период, когда у Арканова совсем плохо было с деньгами, и он несколько месяцев не платил за квартиру. Однажды мы должны были с ним ехать выступать в Черноголовку. Этот концерт был очень важен, потому что Бюро пропаганды пригласило нас на смену «Клубу 12 стульев». Я заехал за Аркановым, звоню в квартиру. Никто не открывает. Я звоню снова. Из-за двери кто-то кричит:

      – Да заплачу я, заплачу, отстаньте от меня!

      Аркадий Михайлович подумал, что пришли из правления кооператива, и решил не открывать.

      Я пошёл на седьмой этаж к Жене. Она была в истерике.

      – Он там пьяный, – сказала она, – лежит на диване, а вдруг его начнёт мутить и он задохнётся!..

      Я пошёл к соседу Арканова, попросил разрешения на транзит, перелез с балкона на балкон и таким образом попал к Аркадию в квартиру. Он лежал в совершенно разобранном виде. Пришлось поднять его, довести до ванной. Он принял душ, попил чаю, оклемался, и мы поехали выступать в Черноголовку. Всё прошло хорошо, и мы ещё много лет ездили от Бюро пропаганды, собирая группу из четырёх-пяти сатириков.

      Эти два-три года были для Арканова очень тяжёлыми. Гриша сам писал пьесы, а Аркадию в депрессии было ни до чего. Но потихонечку он всё же стал раскручиваться. Всё ещё действовала его слава ведущего телепередачи «Артлото». Он был первым писателем-юмористом, который