.

домов там, внизу, сквозь сизую пелену дождевого тумана, где жили счастливые, относительно здоровые люди. Приближающийся исход она приняла сразу, и он ощутил это по упорному молчанию и вялой кисти левой руки, правой она почти не шевелила, рука стала усыхать.

      Вечерами они оставались одни. Это время сделалось самым неприятным в их отношениях. Ему казалось, что для скорейшего выздоровления нужно еще что-то сделать, пригласить другого врача, самого лучшего, купить других лекарств, самых проверенных, заграничных, чтоб наверняка. Но все его предложения натыкались на молчаливую стену и отрешенный взгляд, в котором, что самое поразительное, он не замечал животного страха, а одно безразличие к собственной судьбе, к бренному существованию. На широкой кровати жена спала теперь одна, его половину занимал Фурсик, вылежав на подушке круглую ложбинку наподобие птичьего гнезда. Пес преданно исполнял функцию стража, звонкий лай сменил на тихое поскуливание и мокрый нос все чаще тыкал в желтую ладонь, облизывая сухие обездвиженные пальцы.