Рунное наследие 2. Кровная месть. Денис Мамонов

второго глаза, который все окружающие считали уродливым. Больше того – этот Ярг воспринимал её особенность иначе. Он относился к ней как к человеку. Наверное, именно поэтому Тала решилась на авантюру, предварительно не изучив и не прикинув в голове все «за» и «против», как обычно делала, прежде чем идти на какое-то дело. С другой стороны, когда она ходила на рынок, чтобы опустошить чей-то кошель, ей часто приходилось импровизировать на месте. Но в той среде Тала чувствовала себя как паук на паутине, зная каждый закуток и место, где можно спрятаться, срезать дорогу, удрать от преследователей.

      Когда они с Осьминогом пришли на место встречи, девушка, не задумываясь, заказала себе завтрак, при этом добавив, что трапеза за его счёт – такое вот вложение Ярга в её будущее, чем в очередной раз подняла тому настроение.

      Тала почти доела свой заказ, когда Ярг, попивавший травяной чай – к алкоголю он испытывал отвращение, как и к людям, которые злоупотребляли им – махнул рукой какому-то высокому человеку, показавшемуся в конце зала.

      Хоть незнакомец и приоделся поскромнее, но Тала всё равно уловила по походке, осанке и состоянию «простой» одежды, что тот – не из бедных.

      – Послушай, – он шепотом первым заговорил с Осьминогом, – ты слишком часто находишь девушек, и моё ежедневное отлучение от дел уже начинает привлекать лишнее внимание в клане…

      – Упокойся и перестань оглядываться – ты очень напряжён, – Ярг продолжал спокойно попивать свой чай.

      – Да как тут успокоиться, когда жизнь моей дочери зависит от твоей прихоти…

      – Ты много болтаешь, Художник, – Осьминог хищно посмотрел на собеседника. – Давай лучше приступим к делу.

      – Надеюсь, эта – последняя, – буркнул тот под нос, но Тала расслышала и не осталась в стороне:

      – Смотри, «эта», как ты выразился, может и правда стать последней, – Тала угрожающе посмотрела на Художника голубым глазом, второй же скрывался под повязкой. – Последней, кого ты увидишь в своей жизни.

      – Хех, не зря ты мне сразу понравилась, – одобрительно кивнул Ярг девушке.

      – Где ты находишь таких? – для Художника это был риторический вопрос, не требующий ответа, но и в этот раз Тала не стала молчать:

      – Каких «таких»?

      – Несдержанных, наглых и грубых, – ответил он в тон ей.

      – Ой, простите, – ядовитый сарказм так и сочился с её губ, – а вы прямо осыпали меня комплиментами, с головы до ног. – И уже без кривляний Тала продолжила: – Как ты ко мне, так и я к тебе. Или я не права? – она взглянула в сторону Ярга.

      Тот одарил её добродушной улыбкой и кивком. А его взгляд потерялся не только в пространстве, но и во времени – Осьминог хорошо понимал бродяжку. С молодых лет он редко кого-то одаривал добром, так как к нему относились зачастую с презрением, свысока. После смерти отца в жизни Ярга не было почти ничего хорошего – лишь выживание на улицах. Как и у Талы.

      – Ладно, хватит спорить, – Осьминог оставил свои воспоминания на неопределённое «потом», а затем взглянул на Художника. –