Июнь. Ёзге. Другая. Тимур Штоль

будем. Не весь же дом химикатами поливать.

      Тамара молча кивнула и повела его на второй этаж. Когда они зашли в комнату, женщина сказала, что теперь можно говорить. Указала ему на диван, а сама взяла стул со спинкой. Села напротив. Выпрямилась и положила ладони на колени, как будто приготовилась выслушать наставления.

      Комната, судя по всему, принадлежала пропавшему сыну. Компьютерный стол. Кресло. Полка с книгами. Кровать. Подушки. Ничем не примечательное место. Как в гостинице. Нейтральное.

      Сергей поставил красный пластиковый чемодан на пол.

      – Тамара, здравствуйте. Мы уже с вами знакомы. Давайте сразу по делу. Что угрожает вашему сыну?

      Женщина снова ссутулилась, как будто не могла долгое время сопротивляться тяжести происходящего. Потирала ладонями махру халата. Лицо было уставшим, с пустым взглядом и отсутствующей мимикой. Тамара посмотрела в пространство, куда -то сквозь Сергея.

      – Одиночество ему угрожает – тихо сказала она. – Его будут избегать. Его не будут любить. А может быть, даже будут ненавидеть.

      Сергей вздохнул. Он понял, что с женщиной придётся долго повозиться. Вытаскивать из неё слова и факты будет нелегко.

      – Он ушёл в прошлый вторник, так? – спросил детектив.

      Женщина безучастно кивнула.

      – А куда?

      Женщина отрицательно покачала головой.

      – Я не знаю.

      – Послушайте, Тамара, вы же хотите его найти, правда?

      Она молчала. Лишь едва пошевелила губами, но вслух ничего не произнесла.

      – Ваш муж сказал, что сын оставил записку. Могу я её увидеть.

      Женщина медленно встала. Так же неспешно вышла из комнаты. Вернулась через минуту и принесла лист бумаги, на котором каллиграфическим почерком было написано:

      «Мама, не ищи меня. Я ухожу. Далеко. На свободу. Тебе этого слова не понять. Твоя Ёзге.»

      – Кто? – словно сам себя спросил сыщик. – Ёзге? Кто это? – обратился он к матери.

      Тамара сжала пальцы правой руки в кулак. Поднесла его ко рту. Вцепилась зубами, с тихим, но долгим и пронзительным воем, как будто хоронила самого близкого человека, заплакала.

      Сергей молча смотрел на неё. Ждал, что она остановится. Но плачь её становился всё сильнее и сильнее.

      Он откашлялся. Громко. Женщина словно очнулась. Будто поняла, что в комнате не одна.

      – Простите, – тихо сказала Тамара.

      – Так кто такая Ёзге? – повторил вопрос сыщик.

      Женщина шмыгнула носом. Вытерла лицо воротом халата.

      – Это мой сын. Сабир, – прошептала она.

      Сергей надавил пальцами себе на глаза. Растёр лицо ладонями.

      – Почему он так себя называет?

      Женщина рассказала ему, что года три назад её сын совсем изменился. Он никогда не был компанейским парнем. Был вещью в себе. Почему так? Она не понимала. Пыталась помочь. Разобраться. Но сыну становилось только хуже от её помощи. Он не хотел с ней делиться тем, что происходило у него на душе.

      – Почему не