Спаси нас, Мария Монтанелли. Герман Кох

шестнадцать раз дороже, чем в обычной средней школе, так что простые смертные при зачислении отпадают автоматически. Кроме того, все учебные здания понатыканы в одном районе – районе, где деньги растут на деревьях. У богатеньких родителей все под боком: детский сад Монтанелли, начальная школа Монтанелли и лицей Монтанелли – учреждения единой, пусть и не самой современной, но в любом случае эксклюзивной образовательной системы – расположены на расстоянии вытянутой руки. Таким образом, с пеленок до первых шагов в реальный мир твой ребенок надежно застрахован от плебейской вони.

      Мой отец не испытывает недостатка в деньгах, но разница в доходах по сравнению с другими семьями, пусть и минимальная, все же была. Помню, например, сады при домах моих приятелей, где я часто играл в раннем детстве. Роскошные сады, с убаюкивающими, плавно вальсирующими оросительными установками, с белыми металлическими столами, с холодным лимонадом и вазами, полными шоколадных конфет. Однако самое неизгладимое впечатление произвели на меня педальные автомобили. В некоторых семьях с двумя детьми их было по пять-шесть, припаркованных у крыльца. При виде сверкающих спортивных машин, джипов, броневиков и даже автокрана текли слюнки. О том, как я на коленях умолял своих друзей позволить мне прокатиться хоть на самой плохонькой тачке из всех, лучше не вспоминать. Вернувшись домой, я выклянчивал у родителей себе в подарок такую же игрушку, но, увы, тщетно.

      Я единственный ребенок в семье, и больше всего родители боялись меня избаловать. Разумеется, они действовали из лучших побуждений, однако, как ни старайся, единственного сыночка балуешь помимо воли. Вокруг была тьма-тьмущая педальных автомобилей, у меня же не было ни одного. По ночам, лежа в постели с широко открытыми глазами, я грезил о собственной педальной машине: черной блестящей модели, по бокам которой белыми буквами выведено «ПОЛИЦИЯ», маневренной и снабженной сиреной. В моих ночных фантазиях я совершал один арест за другим, беспощадно преграждая путь какому-нибудь водителю, после чего степенно выходил из машины, снимал белые кожаные перчатки и, небрежно похлопывая ими, требовал документы у задержанного. На глазах у меня, само собой, были солнцезащитные очки с зеркальными стеклами. Документы нарушителя, как правило, были не в порядке, и он неоднократно вызывался потом в полицейский участок для дачи показаний. Я фантазировал о дальнейших разборках в участке, но об этом я умолчу. Не купив мне педальную машину, родители совершили большую ошибку – я мог бы очистить наш район от всякого сброда, это ясно как дважды два.

      Каким образом слабоумный оказался в системе Монтанелли, для меня загадка. Можно предположить, что у него были состоятельные предки, но я видел их на похоронах, и выглядели они весьма заурядно. Мать прижимала к лицу белый платок, а отец, стоя с неестественно прямой спиной, смотрел сквозь толпу присутствующих. Он не плакал, казалось, что его горе растеклось гораздо дальше, за границы этого кладбища. Никак нельзя было сказать, что денег