Гранатовый дом. Ирина Лобусова

режиссер. – Ну, ноги себе сломал бы, и только. Выжил бы, идиот. Но он перерезал себе горло, потому и умер сразу. Видел, как из него кровища хлестала?

      – Видел, – вздохнул Аджанов, – видел. А я думал, что это из головы разбитой.

      – Да какая голова! Из горла перерезанного. И бритву с ним рядом нашли. Так что…

      – Но зачем? – От всего этого по телу Сергея вдруг волнами прошел ледяной, морозный холод. – Зачем? – повторил он.

      – Белая горячка! – В разговор вмешался третий знакомый, оператор. – Говорят, пил страшно. Только вышел из запоя и головой повредился. И вот.

      – Давно он на киностудии работал? – Аджанов вдруг подумал, что совсем не знал этого человека, избравшего такой ужасающий способ смерти.

      – Васька? Да лет десять уже. Больше, чем все мы.

      – И он в монтажном цехе был?

      – Монтажер, – подтвердил оператор, – ну, так, посредственный. Вечно раскадровку путал.

      Сердце Сергея вдруг остановилось, а потом ухнуло вниз. Он вдруг понял жуткую вещь: смерть человека по имени Василий произошла в точности так, как он записал в одном черновике сценария! Он все-таки его записал – тогда, много месяцев назад, когда редактор раскритиковал первый вариант «Гранатового дома».

      От этой мысли его буквально выворачивало наизнанку. Ведь и имя Василий он предсказал. Василий! А он совсем не знал этого человека! Как могло такое произойти?

      На киностудии больше делать было нечего. Еще немного потоптавшись и наслушавшись страшных, но глупых рассказов, Аджанов решил вернуться к себе.

      В комнате открыл письменный стол, принялся рыться в черновиках… Этого черновика не было. Несколько сцен несуществующего сценария, где он описывал смерть мифического Василия в кабинете редактора, исчезли из ящика письменного стола.

      Сергей перерыл все. Вытряхнул методично все ящики, пересмотрел каждую бумажку. Черновика не было. После этого он сделал абсолютно немыслимое для себя: выгнал всех из комнаты и закрыл дверь на замок.

      Впервые за столько месяцев он остался в комнате совершенно один. В дверь стучали, к нему ломились по-прежнему, но он громко послал всех, сказав, что болен и хочет спать. Не пустил даже Алю и Артура.

      Аджанов действительно чувствовал себя больным. Он лег в кровать и укутался одеялом до подбородка. А когда стемнело, не стал включать свет. Ему было страшно.

      Единственное, что он сделал, это открыл настежь окна, чтобы хоть как-то прогнать духоту. И почти сразу уснул.

      Сергей заснул так быстро, будто провалился в темную пропасть. Поначалу сновидений не было, совсем. Но потом… Потом он услышал голос.

      И, почти подпрыгнув на кровати, резко сел – этот голос был ему знаком. Это был голос его матери, которая умерла 10 лет назад…

      – Беги! Ты должен бежать! – Исполненный муки, он разорвал его мозг, разлился по венам непереносимым отчаянием, разорвал душу отсутствием малейшей надежды.

      – Беги! Спасайся! Скорей!

      Аджанов слышал этот голос так четко, словно мать была рядом, словно стояла