Цельсиус. Андрей Гуртовенко

подальше. – Раз уж твои протеже так накосячили, ничего, если я попрошу тебя ими заняться? Я имею в виду – косяками. Возьмешься?

      Я не выдержала и отставила от себя исходящую паром чашку с чаем.

      Все дизайнеры сейчас заняты. По самое не могу. И это мы еще не начали работать с яхт-клубом Руслана. Да и не провести мне этот проект через бюро официально. Денег ведь, как я понимаю, здесь никаких не будет. Остаются только стажеры. Единственный вариант.

      Я вздохнула и вытащила из сумочки свою визитку.

      – Пусть Зинаида твоя позвонит. Что-нибудь придумаем.

      Мама взяла визитку, не глядя убрала ее к себе в бумажник. Мимоходом. Точно я передала ей салфетку с дальнего конца стола.

      – Только гонорары R.Bau Зинаиде не потянуть. Надеюсь, это ты понимаешь.

      – Что-нибудь придумаем, – повторила я.

      Принесли суп. Мама долго принюхивалась к нему. Наконец решилась попробовать. Я тоже решилась:

      – Скажи, мам… Ты знаешь, что стало с отцом после отъезда в Москву? Ты никогда мне об этом не рассказывала.

      – Не знаю и знать не хочу, – отчеканила мама. – С чего вдруг тебя это заинтересовало?

      – Да нет, ничего. Просто я тут подумала: у меня же может быть, наверное, брат или сестра в Москве?

      Мама поморщилась и отодвинула от себя тарелку с супом.

      – Сегодня в бюро прорвался один продажник, представившись моим братом из Москвы. И знаешь, на какое-то время я поверила, что он действительно может быть…

      – Нет, – отрезала мама, – не может. Нет у тебя никаких сводных братьев и сестер, запомни. Как нет больше ни одной женщины в мире, которая бы согласилась завести ребенка от этого… – мама споткнулась, подбирая подходящее слово. Но, видимо, цензурных вариантов у нее не нашлось. А ругаться при мне она не решилась.

      Остаток обеда прошел спокойно. Мама рассказала пару баек про хитрых итальянцев. О том, как они быстро приспосабливаются к российским реалиям. Пожаловалась на автомехаников, на днях заменивших в ее «Мерседесе» «какую-то мелкую штуковину» и содравших с нее совершенно неслыханную сумму. В самом конце она все-таки не выдержала и прошлась по моей одежде. Сказала, что мне нужно лучше следить за собой. Что, обладая такой внешностью, я одеваюсь откровенно скучно. И что этот костюм она вообще-то уже видела на мне несколько месяцев назад.

      – Не может быть, – в притворном изумлении я не донесла до рта стакан с минеральной водой, которую сумела заказать в перерывах между ее монологами.

      – Да. Представь себе, – проговорила мама с плохо скрываемым удовлетворением. – Где-то полгода назад ты обедала со мной в том же самом жакете и юбке. Жаннуль, так нельзя.

      После обеда с мамой я немного прогулялась по Большому проспекту. Благо солнце сегодня надежно погребено за облаками. Шла по тротуару и рассматривала дома. Мысленно превращала их в коробки. Это можно проделать практически с любым домом – мне для этого не требуется вообще никаких усилий. Убираешь крышу, балконы, эркеры, все декоративные элементы. И добираешься до сути здания. До его квинтэссенции. И когда ты это делаешь, в девяноста