Школа для девочек. Елена Александровна Бажина

были очень даже смелые: надо уходить от мира, жить вдали от суеты, своим трудом, руками зарабатывая себе спасение. Его слушали, потому что говорил он искренне и горячо.

      Он писал наставления для новообращённых верующих. Маленькие духовные поучения он раздавал тем, кто мог попасть в круг его будущих духовных чад.

      Ангелина понравилась ему сразу: всё делает беспрекословно, да ещё и шьёт к тому же мастерски. Он смотрел, как она мыла посуду, как она готовила обед, как она спокойно отвечала на все упрёки, и стал «просить» её у матушки. Просить, разумеется, в помощницы в свое хозяйство, в свою общину. Но больше всего его покорило её имя. Ангелина. Это в советское-то время получить такое имя… Не какая-нибудь Татьяна, Светлана или Ирина. Нет. Ангелина. Значит, особенный человек, ангельский, Богом избранный. Значит, будет кроток и послушен, как ангел. Побольше бы таких ангелин, они так нужны.

      Но матушка сказала: она сама за себя не решает, здесь никто ничего не решает, у неё есть духовник, иеромонах такой-то, который как ей скажет, так она и сделает. А Виталий спросил у Ангелины. И Ангелина ответила: «Да я-то что. Как батюшка благословит».

      И Виталий не поленился съездить к иеромонаху Нилу и просил, чтобы «отдали» ему Ангелину. И духовник согласился. И благословил Ангелину. И даже как будто был рад: вот и пристроили.

      Ангелина сначала не поняла, как это. Это как в собственность. Да и спрашивать её, в общем-то, было ни к чему. По большому счёту всё должно было решиться, как будто её мнение и ни при чем здесь.

      Может быть, так и должно быть. Куда пошлют. Как скажут. Никакой своей воли. Это путь духовный, так ведь? Так живут подвижники?

      И она поехала.

* * *

      Вот уже поднялось солнце, и стало жарко, и Ангелина невольно открыла глаза. В который раз она здесь, и что на этот раз она хочет, и ждёт, и что скажет?..

      Тёмные силуэты в подрясниках отрешённо и в то же время деловито мелькают на фоне белых стен. Круглое солнце поднимается выше над монастырскими стенами, над куполами и колокольней, поворачивает тени, как стрелки часов, за которыми едва успевает время. А там, дальше, – посёлок и деревни, станция, город, дороги, которые уводят отсюда и приводят сюда.

      – Ну что ты, Ангелина, не грусти, – словно услышав её мысли, сказала одна из попутчиц. – Бог не оставит тебя…

      – Да, я знаю, – сказала Ангелина, ощутив в её голосе какую-то то ли жалость, то ли снисхождение. – Я знаю. Бог не оставит.

      И вздохнула. Она не сомневалась, Бог не оставит. Только она сама себя, похоже, уже оставила где-то.

      – Сколько здесь таких, как ты, да ещё хуже, сколько людей от своих бед и проблем приехали сюда, и смотри, все находят утешение…

      Эти слова всегда утешают, она знает. Что у кого-то хуже, чем у тебя. Если может быть хуже, значит, всё не так плохо. А хуже всегда может быть.

      Она закрыла глаза и снова погрузилась в сон.

* * *

      Когда Ангелина узнала, где находится приход будущего служения отца Виталия и куда предстоит поехать и ей, она