Клуб имени Чичикова. Исторический триллер. Андрей Феликсович Гальцев

ли Господь?) Тот, который казался мне упитанным ангелом, оказался просто бочонком, который вдобавок по мне прокатился», – фиолетовые чернила обесцветились, орфография выдавала старый век, перо писало то с нажимом, то без него и порой цепляло жёлтую бумагу. Видно, рука писала нервная.

      Далее страница имела голубой оттенок и более потрёпанную поверхность, но почерк был тот же.

      «Мой нежданный, нет, жданный, угаданный сквозь толщу напрасных лет! Но я ещё молода, и мне страшно пройти мимо суженного. Как нам трудно разгадать нашу жизнь! О, для чего с одним суженным венчаешься, а другого ждёшь внутри своего сердца? Я и чаяла и не чаяла встретить Вас! Милый, прекрасный Павел Иванович! Я знаю, что грешу, но доверительный шорох ветра в саду и моя вспыхнувшая к Вам любовь дают мне право на откровенность. Если же такого права мне не дано, то и сил удержаться нет, а у кого нет выбора, тому нет суда. Вы не осудите меня, правда? Я сразу разгадала ваш взор: Вы тоже увидели во мне свою пассию, свою спрятанную от всех страсть, и от себя самого. О, мне ли не понять! Увидев меня, Вы потупили взор, и в нём блеснула сдержанная слеза! Я сразу захотела взять Вас под руку и вывести из этого затхлого здания на волю, туда, где течёт река, где колосятся и синеют злаки. (Это цвет васильков, а не злаков, поправил мысленно Малинов.) Я не смогла долго терпеть своё искушение и покинула Вас. А Вы, мужественно сдерживая себя, остались беседовать с ним. Да простит он меня! Он вовсе не дурной человек, но в нём, как в занавешенном зеркале, не отражается ничего. Словно в доме покойник. Да, я прожила эти годы с добрым покойником, но я-то живая! После визита к Собукину возвращайтесь к нам, а лучше бы Вам и вовсе не ездить к нему! Законченный медведь. Скажите В. С., де зря проплутали и что на ночь глядя пришлось вернуться к нам. В два часа по полуночи приходите на берег пруда, где две ивы навеки сплелись. Буду Вас ждать. Мне страшно, но страх мой слаще счастья. Вверяю свою честь Вашему рыцарскому сердцу! Е».

      Родион Эмильевич забеспокоился, поёрзал на диване и хмыкнул. Две эти страницы по хронологии перепутаны местами. Дальше следовала запись новой рукой. Но как же записки разных людей попали в одну тетрадь? Тут он заметил, что они написаны на бумаге разных сортов и приклеены к страницам тетради. Значит, их кто-то собрал в архив. Интересно, кто? По ходу чтения он надеялся получить ответ и на этот вопрос.

      За голубой страницей открылась пепельная. Почерком мелким и аккуратным была описана встреча под луной.

      «Селифан, когда мы уже порядочно отъехали от усадьбы, с лукавой улыбкой передал мне записку, якобы полученную им через кухарку. Записка была от госпожи Манеловой с назначением встречи, причём ночью и совсем возле дома, где должен спать её муж. Я прочёл оную весточку во время поездки к Собукину, которого я всё же навестил. Слова записки так и сяк вертелись у меня в голове. Я изрядно выпил у Собукина и принял решение вернуться к Манеловым, посчитав, что тюфяк Манелов ничего не заметит, а коли заметит, то не поверит, а если поверит, то стерпит