Беседы Вельзевула со своим внуком. Георгий Гурджиев

экскурсий по трущобам нашего города, предпринимаемых во имя торжества гуманности. Как только какой-нибудь «беспаспортный пес» оказывался в поле его зрения, он без суеты, но с ловкостью пантеры подкрадывался ближе и, выбрав подходящий момент, когда внимание жертвы было чем-то отвлечено, набрасывал на пса сеть и запутывал его в ней. Затем он подкатывал тележку с закрепленной на ней клеткой и освобождал собаку из сети только для того, чтобы запереть ее в клетке.

      Когда мой друг-цирюльник остановил меня, он как раз поджидал удобный момент, чтобы набросить сеть на очередную жертву, которая стояла ноподалеку и виляла хвостом. Мой приятель как раз изготовился для броска, как вдруг зазвонили колокола соседней церкви, созывая народ на утреннюю молитву.

      Этот неожиданный звон, прозвучавший в утренней тишине, испугал собаку, и она, отскочив в сторону, припустила вниз по улице со всей свойственной ей скоростью.

      Это так разъярило цирюльника, что его волосы встали дыбом, и он, швырнув сеть на тротуар, плюнул через левое плечо и воскликнул: – Черт возьми, что за время для звона!

      Как только это восклицание проникло в мой мыслительный аппарат, там начали роиться различные мысли, в конце концов приведшие к правильному пониманию причин того неосознанного беспокойства, о котором я уже говорил вам. Я подосадовал, что не додумался раньше до такой простой и ясной мысли.

      Я всем своим существом ощутил, что мое вмешательство в общественную жизнь не могло привести ни к чему иному, чем то самое ощущение, которое преследовало меня последнее время.

      И действительно, все, чей сладкий утренний сон был прерван звуком моего свистка, несомненно, должны проклинать меня всевозможными способами, именно меня, причину этого адского шума, и из-за этого ко мне отовсюду стекались волны злобы.

      Этим памятным утром, после исполнения своих обязанностей, я в уже привычном мрачном настроении сидел в духане и завтракал; продолжая размышлять, я решил, что мне нужно заблаговременно проклинать тех, кто возмущен результатом моих трудов, как советует книга, что я читал ночью. И когда они, еще находясь в королевстве грез, то есть между сном и явью, будут проклинать меня, это не произведет вообще никакого эффекта.

      И правда, с тех пор, как я начал так поступать, то больше не чувствовал никакой неясной тревоги.

      Теперь, мой терпеливый читатель, первая глава действительно заканчивается. Надо только подписаться.

      Тот, кого…

      Стоп! Неправильная формулировка! Никаких шуток с подписями! Иначе со мной случится то же, уже произошло в одной из стран Центральной Европы, когда мне пришлось внести десятилетнюю плату за дом, где я прожил только три месяца, потому что поставил подпись, обязывающую обновлять договор об аренде ежегодно.

      После этого и многих сходных жизненных испытаний мне следует быть очень и очень внимательным ко всему, связанному с собственной подписью.

      Ну, хорошо.

      Тот, кого в детстве называли Тати, в ранней