Я поступаю в Ардэн! Академия магии. Марго Генер

ничего не понимаю.

      Я зажмурилась так сильно, что перед глазами поплыли цветные круги, потом, на всякий случай, ущипнула себя.

      Когда открыла глаза, ничего не изменилось – всё та же комната, я на кровати в джинсах, а из гостиной доносятся голоса, один из которых Нолана.

      Ну замечательно. Теперь, кажется, всё понятно – я спятила. Окончательно и полностью. Иначе глюк со вчерашним зеркалом и появлением доктора с английским именем никак не объяснить.

      Пришлось сползти с постели, обуться, сходить в ванную, в надежде, что вода смоет этот бред. Но бред не смывался. И когда спустилась в гостиную, к своему разочарованию и тревоге обнаружила мачеху и всё того же непонятного Нолана Ридсби.

      Все трое пьют чай, будто на званом ужине. Прям идиллия. Я присела с краешку на пуфик.

      Они так прекрасно болтали, что уже стало казаться, что обо мне забыли и собралась расслабиться, когда «котелок» проговорил:

      – Всё это замечательно, но я бы хотел забрать вашу дочь, если вы готовы с ней расстаться.

      Лица отчима и мачехи разом вытянулись, стали перепуганными. В руках мачехи даже чашка на блюдце задребезжала. Ещё бы.

      – Н-на… обследование? – спросила она.

      – На обследование… кхм, – кивая, ответил «котелок». – Разумеется.

      Прозвучало это как-то зловеще, и мачеха пролепетала:

      – Может обойдётся? Ведь с ней всё в порядке. Ну упала, ну с кем не бывает?

      Лицо доктора Нолана стало серьёзным, он отставил чашку и упёрся ладонью в колено.

      – Вы понимаете, что за этим может скрываться что угодно? Анемия, подростковая аневризма? Вы сказали, анализов она не сдавала с четырнадцати лет. А ей уже семнадцать! Вы понимаете, что это безответственно?

      Я смотрела, как приёмные предки синхронно кивают, и не верила глазам – кто-то смог их пристыдить? Приструнить? Да уже за такое этому Нолану можно похлопать.

      – Да, конечно… – пробормотала мачеха.

      – Боюсь, что нет, – отозвался «котелок» и поднялся.

      – Простите? – не поняла мама.

      – Ваша Вивиана особенная, – произнёс «котелок».

      Манера и направление разговора стали раздражать.

      – Может вы перестанете говорить так, будто меня здесь нет? – не выдержав, спросила я. – Хватит за меня решать. Я, вообще-то, в университет готовлюсь поступать. И не собиралась уезжать из Москвы. Вас вообще без моего согласия вызвали!

      «Котелок» посмотрел на мачеху с явной неприязнью (надо же, неужели кто-то так быстро её раскусил?) и, вздохнув, произнёс:

      – Это невежливо. А за мои манеры приношу извинения. Но всё, что я сказал – правда. Вам требуется помощь. Но поверьте, это вовсе не та помощь, о которой вы подумали.

      – Откуда вы знаете, о чём я подумала? – хмуро спросила я.

      – Вы ведь сами решили, что сошли с ума, – ответил он, пожимая плечами.

      Я вытаращилась, пытаясь вспомнить, где при нём об этом упоминала. Нет, я помню, как думала, что у меня ум поехал. Но, кажется, никому сказать не успела. Точно, не успела.

      – Какая наблюдательность… –