Паучиха. Личное дело майора Самоваровой. Полина Елизарова

доктора, оказалась шумной и хитрой.

      – Ой! – с порога вздохнула жена. – Три дня на помойку бегали как приговоренные! Большой расход по мусорным мешкам… И знаете что? Нам пришлось приплатить таджику, который убирает двор, чтобы помог, сами бы не справились, – скороговоркой поясняла Самоваровой кобылистая розовощекая полная женщина в пыльной хлопковой косынке.

      Варвара Сергеевна нахмурилась:

      – И во что же вылился этот дополнительный расход?

      – Игорь! – зычно крикнула молдаванка.

      На ее зов из ближней комнаты вышел плотненький средних лет мужчина, по-хозяйски державший в зубах дымящуюся сигарету.

      – Дай-ка наш блокнот… Вот, – сощурилась над цифрами жена. – Мы же каждую копейку записываем! Мешков ушло больше на целых пять упаковок. Мешки дорогие, плотные, для выноса строительного мусора, по 150 рублей упаковка. А таджику мы тысячу в день давали из тех денег, что вы нам оставили. Всего три тысячи.

      Разговор о мешках и мусоре возник как нельзя некстати.

      – Он что, три дня мешки выносил? – разозлилась Самоварова.

      – Не он, а мы вместе с ним! Он-то крепкий, молодой, а у Игореши спина больная… Если бы выносили сами, еще бы день простоя случился… Вы сами просили не тянуть, сделать побыстрее! – бойко оправдывалась молдаванка.

      – Впредь, если получается дополнительный расход, прошу ставить меня в известность заранее, – отчитала маляршу Самоварова.

      – Мила моя! – ничуть не смутившись, развела руками женщина. – Ремонт – дело такое, ничего до рубля не высчитаешь, уж поверьте! Квартира – живой организм. Она как человек, понимаете? Каждый божий день в ее кровушке происходят какие-то изменения.

      – А погоревшая, с обугленным хламом, – как тяжело больной, – вставил свои пять копеек Игоряша и демонстративно схватился за поясницу. – Разве можно уперед подсчитать, сколько раз придется сбегать на помойку?

      – Надеюсь, вы меня поняли!

      Чтобы обрубить дальнейшие возможные разговоры о подвиге рабочего с больной спиной, Самоварова, больше для видимости, деловито прошла на кухню – смотреть там было еще не на что. Грязные стены, черная дыра на полу на месте выброшенных стола и табуреток, и маленький, выглядевший особенно жалким уцелевший островок плиточного пола у кухонной стенки.

      – Плитку-то почему не отодрали?

      – Так успеется! Делов-то на полчаса, – зашумел за ее спиной Игоряша.

      – А потом расскажете, как тяжело было ее на помойку выносить и что опять таджика пришлось нанимать! – махнула рукой Самоварова и поспешила убраться из квартиры.

      Вид осиротевшего, больного жилища расстроил ее окончательно.

* * *

      Неприлично чистый белый «мерин» парковался возле малоприметного грузинского ресторанчика.

      Переулок находился в центре города, и все парковочные места были ожидаемо заняты.

      Водитель «мерина», прижавшись вторым рядом к стоявшим на парковке машинам, включил аварийку.

      Приоткрылась задняя