Железный поход. Том 1. Кавказ – проповедь в камне. Андрей Воронов-Оренбургский

Нет куража в вас. Вчерась цельный вечер в палисаднике просидели, а позже сразу за стол и на перину. Ни песен, ни баек, даже не поплясали.

      Аркадий, мучаясь похмельем, насилу улыбнулся кареокой казачке, а сам припомнил жившую в Пажеском корпусе шутку: «Танец – есть вертикальное выражение горизонтального желания». «Впрочем, в жизни всегда есть место поводу… Взять хоть прошедшую ночь. Я ли затянул эту южную «диву» в постель? Отнюдь». Он вспомнил, как после выпитого доброго чупрака чихаря53 веселая вдовушка сама увлекла его в спальню и без лишних «экивоков» увалила в свою постель.

      Обстоятельство это не удивило привыкшего к походной жизни ротмистра, тем паче, что по дороге на Кавказ он наслышался от попутчиков о житье-бытье казачьего пограничья. Очевидцы сказывали, что в надтеречных станицах мужского полу между двадцати- и сорокалетним возрастом не увидишь, потому что такие казаки практически безвылазно занимали посты на Тереке, либо находились в станичных резервах на случай тревоги, или были откомандированы в разные боевые отряды.

      Однако душеньки-женушки их «не крепко печалились отсутствием своих суженых, оттого что мало-мальски смазливая казачка имела побочина, которого легче легкого было приобрести жительнице той или иной пограничной станицы, где каждый из молодых аристократов-богачей, приезжавших из обеих столиц в экспедиции, считал своей обязанностью побывать в форпостах Российской Империи и от души поволочиться за казачками».54

      Сами гребенские казаки (которых так называли потому, что они жили «по гребням гор»), как правило, не укоряли жен за любовников, не били плетьми, если те были до того тороваты; лишь бы на долю мужа перепадала «щербатая копейка», а тем более, если на приношения любовника заводился новый скакун или шилась дорогая красивая черкеска. И даже напротив, на супружницу сыпались упреки и брань, если она не заводила такого богатого побочина. «Выходит, рожей не вышла, али неловкой уродилась девкой… – ворчали меж собой казаки. – Чего ж тут лоб разбивать, коли баба промашку дала и не сумела, дура, захомутать такого важного человека, коим воспользовалась ее трясогулка-соседка». Случалось, что побочины были и у незамужних девиц, и родня не только смотрела на это непотребство сквозь пальцы, но и нимало не беспокоилась. «Был бы до того человек достаточный… Шобы способно было извлечь для дочки и для себя славный барыш».

      Но если казачки фронтира55 и увлекались любовными интрижками, плели шуры-муры с заезжими офицерами, а казаки до некоторой степени терпели этот грех, то никак нельзя сказать, чтобы последние были порочны в иных отношениях.

      «…Скажем, шоб кража или воровство жило между гребенцами, не приведи Господь, сударь! – рассказывал Лебедеву бывалый, белый как лунь лекарь, ехавший с ним в коляске до Ставрополя. – Оно, конечно, чихирят сии хлопцы молодецки… Но чтобы видеть валяющихся от пьянства казаков по улицам, как в России, а тем паче буйствующих и дерущихся меж собою, такого ни в жизнь. Ну-с, а ежели-с до храбрости и о лихом наездничестве наших казачков, тут и говорить нечего. Это

53

Чупрак − особый деревянный сосуд с узким горлышком, в котором обыкновенно подается домашнее вино.

Чихарь − название доморощенного кислого, но крепкого виноградного вина, которое издревле делали казаки Кавказа.

54

Ольшевский М. Я. Записки. 1844 и другие годы. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2000.

55

В строгом смысле фронтир – это зона освоения, точнее, территория, социальные и экономические условия которой определяются идущим на ней процессом освоения. Американский историк Ф. Тернер, введший в науку само понятие фронтира, называл его «точкой встречи дикости и цивилизации».