Император. Кипение. Юлия Григорова

запасные штаны и белье, сразу нацепив их на себя для сохранности и тепла. Все честно, они конфисковали мою, новую, только что выданную, а я забрал их. Часы в коридоре показывали обеденное время, и я решил попробовать посетить столовую. Если очередь будет не очень большой, есть шанс получить порцию горячей еды.

      Дойти до павильона раздачи мне не удалось. Стоило оказаться за пределами здания и звук приближающегося вертолета заставил вздрогнуть и остановиться прямо посреди улицы. Моему примеру последовало еще несколько человек, они смотрели вверх и пытались увидеть, откуда приближается транспорт. Разглядеть вертолет удалось сразу, он шел на посадку в нескольких метрах от главных ворот. Судя по реакции, такое здесь происходило не часто и вызвало любопытство и интерес со стороны заключенных. Дежурившие на стене гвардейцы замерли и тоже наблюдали за посадкой. Тут из главного административного здания вышел офицер, проводивший мое распределение в сопровождении четверых гвардейцев. Я сразу узнал его, мужчине было далеко за сорок, седая борода и волосы, выбившиеся из-под форменной шапки. Теплая куртка не скрывала его широкой груди, человек держал себя в физической форме и вполне мог дать отпор любому заключенному, что решит бросить ему вызов.

      Следовавшие за ним гвардейцы поспешили вперед и принялись расчищать дорогу, разгоняя застывших на ней людей в стороны. Прекрасно понимая, что любопытство не позволит мужчинам покинуть улицу и не наблюдать за происходящим, они и не требовали полностью уйти, а на тех, кто не мешался, вообще не обращали внимания. Очнувшись при их приближении, я поспешил перебежать улицу и остановился возле входа в павильон, продолжая наблюдать за процессией. Из проема высунулись несколько человек, пытавшихся понять, что происходит.

      Добравшись до стены, офицер дал команду и остановился посередине, поставив руки на пояс, всем своим видом показывая решимость и уверенность. Вертолет окончательно приземлился и выключил мотор, а ворота дрогнули и начали открываться. Всматриваясь в фигуры по ту их сторону, я с ужасом сделал шаг назад и врезался в стену павильона питания. Напротив офицера стоял закованный в кандалы и окруженный четырьмя гвардейцами мужчина. Черный деловой костюм, кожаное пальто, волосы стянуты в хвост на затылке. Без трости и пистолета узнать его оказалось не так просто, но я узнал. Узнал по шраму, идущему из-под ворота рубашки вверх и заканчивающемуся около скулы. Он стягивал кожу, делая лицо отталкивающим. Стоило ему переступить границу колонии и, ужасно хромая, подойти к офицеру, ворота принялись закрываться. А я стоял, пытаясь не упасть от страха.

      Кандалы на руках только что прибывшего человека говорили о его причастности к заключенным, а не солдатам. Неужели его наказали и приговорили к пребыванию здесь за те зверства, что парень творил в городе, убивая без суда и следствия всех, кто попадался ему на пути? Если это так, то я даже рад тому, как работает наше правосудие и исправительная система. Офицер о чем-то говорил