Исступлённая неделя. Андрей Александрович Арсеньев

немного расслабиться. Посветив телефоном слева, он увидел старую чугунную ванну, испачканную грязью. И все. Больше ничего.

      Стоп.

      Что-то все-таки художник заметил. Уловил краем глаза какое-то изображение на стене над старой ванной. Навел свет, излучаемый телефоном, на белую кафельную стену, которая заметно потемнела от грязи и пыли, и увидел странный рисунок. Круг диаметром примерно семьдесят сантиметров, а по краям окружности нарисованы черточки, расходящиеся в разные стороны и заходящие как внутрь, так и наружу круга. Это напоминало ветку растения без листьев, скрученную в кольцо, или колючую проволоку.

      Олег внимательно разглядывал изображение, но никак не мог понять, откуда оно тут взялось. Если рассказ Анны Сергеевны правда, и ванная действительно была замурована, то кто это нарисовал? Рабочие? Нет, маловероятно. Зачем взрослым людям заниматься подобной ерундой? Хотя Олег не знал всех тонкостей работы строителей. Может, это какая-нибудь строительная примета или ритуал? Ведь у всех есть свои приметы. У актеров, футболистов, даже у электриков. Да, у электриков тем более!

      Хорошо. Ну а если против него действительно организовали заговор, и председатель с участковым причастны к нему, то вновь возникает вопрос – зачем это нарисовали? Зачем похитителям было замуровывать ванную, рисовать странный рисунок? Для того, чтобы запутать его? Сбить со следа?

      Неожиданно у мужчины закололо в животе, и он понял, что не сможет ответить ни на один вопрос, пока не поест. Последний раз он ел вчера вечером в кругу любимой семьи. Олег вылез из ванной комнаты, прошел в кухню, открыл холодильник и понял, что вчера они так и не купили продуктов. Художнику вдруг стало стыдно, ведь Катерину и Ксюшу похитили, а он стоит и размышляет о еде. Но все же чувство голода победило совесть и, вынув одну пятитысячную купюру из дивана, Олег вышел из квартиры.

      4

      На детской площадке, где еще сегодня ночью Олег видел человека в капюшоне, гуляли счастливые мамочки со своими чадами. И сейчас площадка значительно отличалась от той, которую мужчина лицезрел ночью. Радостные, не знающие никаких забот дети качались на качелях, лазали по деревянным домикам и лепили в песочнице куличики. А их матери чинно сидели на лавочках, что-то оживленно обсуждали и изредка посматривали на своих детей, пресекая шалости. Иногда приходилось снимать какого-нибудь слишком активного мальчишку с крыши домика, потому что забраться туда он смог, а спуститься – не получается.

      Когда Олег пересекал детскую площадку, все мамаши напряженно на него уставились. Художник понял, что ему надо срочно привести себя в порядок: помыться, побрить лицо, да и одежду сменить на чистую не помешает. Шляться в таком виде по детским площадкам не стоит, а то еще за педофила примут или за похитителя детей…

      Олег опустил голову и ускорил шаг. Прошел площадку и обернулся. Вновь увидел мило беседующих мам, не обращающих на него внимания, словно он и не проходил полминуты назад мимо. Пошел дальше. Обогнул длинный