А он не вернулся из боя. Николай Чергинец

достала из конверта сложенный вчетверо лист и начала вслух читать:

      «Здравствуйте, уважаемая Анна Степановна! Пишет вам командир батальона 457-го полка 103-й воздушно-десантной дивизии. Ваш сын служил во вверенном мне батальоне. Сразу же сообщаю, что розыск Андрея Михайловича продолжается. К этой работе подключились спецслужбы ДРА и КГБ СССР. К сожалению, пока результатов нет. Но я решил рассказать о том бое, в ходе которого пропал Андрей Михайлович. Об этом ранее уже писал вам командир полка. Добавлю я только вот что: Андрей, с которым мы сошлись не только по службе, но и характерами, получил пулевое ранение в левое предплечье. Врач и медбрат сняли с него гимнастерку и, усадив в теньке стали делать перевязку. Противник, позиции минометов которого находились в трех километрах, конечно же, слышал, что рота Андрея ведет бой с большим караваном, причем успешно. В ходе операции были захвачены большие боевые трофеи, много пленных душманов и два иностранных советника.

      Уже после боя, во время перевязки Андрея начался минометный обстрел места боевых действий. Погибло несколько душманов, а одна мина разорвалась рядом с Андреем Михайловичем. На месте взрыва обнаружены его гимнастерка с документами, а также, простите меня, уважаемая Анна Степановна, за страшную откровенность, но я считаю, что вы обязаны знать всю правду, нога и часть запястья левой руки. Кроме Андрея, никто таких повреждений не получил. Скорее всего, взрывной волной Андрея унесло в пропасть. Наши люди обследовали всю местность, там очень много расщелин, уступов, провалов. Но увы. Конечно, хотелось бы надеяться на то, что Андрей остался жив. Поэтому и продолжается его розыск. Может, он попал в плен, может, его случайно подобрали местные жители. Внизу проходит одна из горных троп, которой пользуются местные крестьяне. Места там глухие, высота гор – до трех километров.

      Я решил написать правду и считаю, что если бы со мной случилось что-то подобное, то я хотел бы, чтобы мои родные – родители, жена, дети – знали правду, даже если она такая страшная. Простите меня, дорогая Анна Степановна, но я считаю своим долгом написать вам обо всем. Давайте вместе будем надеяться на лучшее. Работа по розыску героического капитана Бровикова Андрея Михайловича продолжается. Мужества вам и терпения. Ваш подполковник Бунцев».

      Вера Федоровна, утирая слезы, закончила читать. В комнате наступила тишина, которую нарушали всхлипы плачущих женщин. Одна только Настенька уплетала конфеты и рассматривала, сидя на диване, фотографии Коли Коблика, расставленные в рамках на комоде.

      – Что делать, Вера Федоровна? – спросила Анна Степановна, гладя по голове уткнувшуюся ей в плечо Татьяну.

      – Трудно сказать, что мы можем сейчас предпринять. Думаю, единственное, что надо сейчас, – это надеяться и ждать. А знаете, давайте завтра сходим в военкомат. Может, у них есть еще какая-нибудь информация.

      – Давайте, – вытирая слезы, согласилась Анна Степановна. – Но, знаете, Вера Федоровна, мое сердце подсказывает мне, что Андрюша жив.

      – И я не верю в его гибель. Я тоже думаю,