Те, кого нет. Иви Тару

она улеглась на диван и накрылась пледом, в голову всякие разные мысли. То ей вспоминался взрыв, то виделся Пит в сером балахоне со скальпелем в руках, то Вернон с фонариком, нацеленным прямо в глаз. Лика подскочила. Кто-то когда-то уже светил ей в глаза фонариком. Забытое воспоминание всплывало из глубин памяти.

      Лика вскочила и вышла из комнаты. Мама сидела за ноутбуком.

      – Ты не на работе? – Лика удивилась.

      – Ты что, выспалась?

      – Мам, что-то случилось? Ты уже какой день не идёшь на работу, – Лика села рядом. – Мама, я уже большая, мне можно рассказать многое. И, кстати, откуда дети берутся, я в курсе.

      Мама улыбнулась. Потом вздохнула. Потёрла виски.

      – Знаешь, кажется, меня уволили. Ну, пока в отпуск отправили под предлогом, что нет работы, но мне кажется, что после него скажут, что всё.

      – Всего-то? – радостно воскликнула Лика. – Я-то думала…

      – Это не «всего-то», это, между прочим, минус моя зарплата в нашем семейном бюджете.

      – Мам, я тоже могу работать, мне скоро семнадцать. В Макдаке, например.

      – Тебе надо в институт поступать, а не в Макдаке работать. И потом у нас, слава богу, папа пока ещё работает.

      – Ну, а если и его уволят?

      – Кто же его уволит, он сам кого хочешь уволит, – мама вздохнула.

      – Слушай, а пусть он тебя к себе на работу возьмёт? Ты же ему всё равно статьи редактируешь и помогаешь со сбором материалов. Будешь делать то же самое, только за зарплату.

      Мама улыбнулась и покачала головой. Лика знала, что когда-то так и было: мама и папа работали вместе, потом, когда поженились, мама уволилась, чтобы не «плодить семейственность». Тогда папа ещё не был ведущим специалистом в этом своём химико-технологическом институте. Мама перешла в научный журнал редактором. Видимо, дела в журнале шли не очень хорошо.

      – Мам, а почему мне линзы прописали? Я совсем что-то не помню. Вижу я хорошо и без линз. Я проверяла.

      Мама удивлённо подняла брови.

      – Как это не помнишь? Тебе десять лет было, как раз после твоего дня рождения ты стала жаловаться, что у тебя глаза болят. Мы пошли к окулисту, тот посмотрел и велел срочно идти к какому-то специалисту. Дал направление. Мы и поехали.

      – Это я как раз помню. Я про сами линзы хотела уточнить. Кто их прописал?

      Мама потёрла лоб. Нахмурилась.

      – Странно, про то, как и сколько носить линзы, я помню, а вот про то, кто и как…

      – А я смутно помню, что мы долго ехали и даже навигатор не знал, где такой адрес. Там какой-то район – много зелени, домики вроде дач…

      – Точно! – мама радостно закивала. – Вспомнила. Ох, и намучилась я с этим адресом. Но всё же нашла его. Профессор, или кто он там, нас принял. Посмотрел тебя и сказал, что это какая-то аномалия и что если не лечить, то может развиться астигматизм или даже слепота. Я, конечно, напугалась страшно. Но он сказал, что всё поправимо, надо только носить специальные линзы. И выдал целую коробку, сто штук. Бесплатно причём.