Если наступит завтра. Елена Колесникова

продолжал светиться в темноте салона таинственным темно-сапфировым цветом.

      Быть может я сошла с ума? Из-за бесконечного одиночества я пытаюсь увидеть то, чего на самом деле не существует, ища ответы на свои вопросы там, где их быть не может?

      Мои невеселые мысли прервал звонок телефона, небрежно брошенного на пассажирское сидение. Посмотрев на дисплей, я поморщилась – разговор с мамой, вероятно почувствовавший неладное, мне сейчас совершенно ни к чему. Но телефон продолжал настойчиво звонить, и я решила снять трубку.

      Голос мамы – пятидесятилетней женщины, сохранившей остатки былой красоты благодаря неустанной заботе о своей внешности (пожалуй, даже в большей степени, чем о собственной дочери), выражал не свойственную ей тревогу. Странно, мы с мамой никогда не были близки, хотя интуиция, особенно в тех вопросах, когда дело касалось моих проблем, ее никогда не подводила.

      – Катя, с тобой все в порядке? – спросила она вместо приветствия.

      В меня снова будто вселился демон, заставивший вспомнить равнодушие матери к моим несчастьям, ее неспособность выслушать и понять меня, приведшую к моему полному одиночеству и депрессии. Я не хотела говорить обидные слова, вместе с тем наслаждаясь своей маленькой местью сквозь душившие меня слезы ярости, обиды и разочарования от своей неудачной жизни.

      –А что у меня может быть в порядке? Или ты считаешь, я должна прыгать от восторга, зная, что очередная любовница моего мужа умудрилась залететь от него, а он так и светиться от радости? Или я должна радоваться, вспоминая бесконечные бессонные ночи, когда я ждала его, а он тем временем наслаждался объятиями очередной шлюхи? Интересно, ты бы терпела подобное, если речь шла о папе?

      Если я хотела обидеть маму, то попала самую в точку. Мой отец, несмотря на занимаемую им высокую должность, был примерным семьянином, отличающимся строгими моральными принципами, и если он имел интрижки на стороне, то очень тщательно скрывал свои романы, и все окружающие его люди считали его образцом добродетели и примером для подражания.

      – Как ты смеешь так со мной говорить, дочка? – опешила мама от удивления. Судя по всему, ее, также, как и моего мужа поразили произошедшие во мне перемены. – Ты что, пьяна? Что произошло?

      Я поморщилась.

      – Я не хочу сейчас это обсуждать. Но раз уж мы заговорили, я хочу, чтобы ты первая узнала – я собираюсь развестись с Андреем. Мне кажется, я слишком поздно приняла такое решение, и сделать это следовало еще раньше!

      На другом конце провода воцарилось молчание, свидетельствовавшее о том, что маме не сразу удалось осмыслить услышанное известие.

      –Ты серьезно? Не пожалеешь о своем решении? А как же брачный договор?

      Мама была в своем репертуаре.

      –О, я помню условия контракта наизусть. Ты даже не представляешь, какую благодарность я испытываю к папе за то, что он настоял на оформлении документа! Я…….

      Не сразу я догадалась, что последовавший за прерванной