Русская драматургия XVIII – XIX вв. (Сборник). Александр Пушкин

Что, что ты от меня прятаться изволишь? Вот, сударь, до чего я дожила с твоим потворством. Какова сыну обновка к дядину сговору? Каков кафтанец Тришка сшить изволил?

      Простаков (от робости запинаясь). Ме… мешковат немного.

      Г-жа Простакова. Сам ты мешковат, умная голова.

      Простаков. Да я думал, матушка, что тебе так кажется.

      Г-жа Простакова. А ты сам разве ослеп?

      Простаков. При твоих глазах мои ничего не видят.

      Г-жа Простакова. Вот каким муженьком наградил меня Господь: не смыслит сам разобрать, что широко, что узко.

      Простаков. В этом я тебе, матушка, и верил и верю.

      Г-жа Простакова. Так верь же и тому, что я холопям потакать не намерена. Поди, сударь, и теперь же накажи…

      Явление IV

Те же и Скотинин.

      Скотинин. Кого? За что? В день моего сговора! Я прошу тебя, сестрица, для такого праздника отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь, я и сам охотно помогу. Не будь я Тарас Скотинин, если у меня не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою. Да за что ж ты так прогневалась?

      Г-жа Простакова. Да вот, братец, на твои глаза пошлюсь. Митрофанушка, подойди сюда. Мешковат ли этот кафтан?

      Скотинин. Нет.

      Простаков. Да я и сам уже вижу, матушка, что он узок.

      Скотинин. Я и этого не вижу. Кафтанец, брат, сшит изряднехонько.

      Г-жа Простакова (Тришке). Выйди вон, скот. (Еремеевне.) Поди ж, Еремеевна, дай позавтракать ребенку. Вить, я чаю, скоро и учители придут.

      Еремеевна. Он уже и так, матушка, пять булочек скушать изволил.

      Г-жа Простакова. Так тебе жаль шестой, бестия? Вот какое усердие! Изволь смотреть.

      Еремеевна. Да во здравие, матушка. Я вить сказала это для Митрофана же Терентьевича. Протосковал до самого утра.

      Г-жа Простакова. Ах, Мати Божия! Что с тобою сделалось, Митрофанушка?

      Митрофан. Так, матушка. Вчера после ужина схватило.

      Скотинин. Да видно, брат, поужинал ты плотно.

      Митрофан. А я, дядюшка, почти и вовсе не ужинал.

      Простаков. Помнится, друг мой, ты что-то скушать изволил.

      Митрофан. Да что! Солонины ломтика три, да подовых, не помню, пять, не помню, шесть.

      Еремеевна. Ночью то и дело испить просил. Квасу целый кувшинец выкушать изволил.

      Митрофан. И теперь как шальной хожу. Ночь всю така дрянь в глаза лезла.

      Г-жа Простакова. Какая же дрянь, Митрофанушка?

      Митрофан. Да то ты, матушка, то батюшка.

      Г-жа Простакова. Как же это?

      Митрофан. Лишь стану засыпать, то и вижу, будто ты, матушка, изволишь бить батюшку.

      Простаков (в сторону). Ну, беда моя! Сон в руку!

      Митрофан (разнежась). Так мне и жаль стало.

      Г-жа Простакова (с досадою). Кого, Митрофанушка?

      Митрофан. Тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку.

      Г-жа Простакова. Обойми меня, друг мой сердечный! Вот сынок, одно мое утешение.

      Скотинин. Ну, Митрофанушка,