(С)нежная для альфы. Андромеда Васечкина

сдурел?! – продолжила вопить старуха. – В доме жрать нечего, а он жениться собрался! Мозг-то есть? Еще один голодный рот притащить… а коли дети пойдут? Так это что же, совсем вешаться?!

      Элиза тихо, мелко перебирая ногами стала пятиться к двери. Вот же что придумал, урод недомытый, жениться он на ней, гляди-ка, что ни час, то новый жених, один другого заманчивей! Вот батюшка рад будет… истерически хихикнула она, чем привлекла к себе не желанное внимание.

      В два прыжка оказавшись рядом с ней, «жених», схватив ее за шиворот, подтащил обратно и тычком усадил на широкую лавку, заваленную шкурками животных и вязанием.

      – Нет, она останется! – пробасил балбес, и старуха, закатив глаза, позвала, повысив голос.

      – Эй, мальчики, идите посмотрите на этого болвана! Есть нечего, а он жениться хочет! Да на ком?! Вот на этой!

      Из-за занавески вывалилось еще трое таких же немытых, нечесаных громил, один из них держал в руке нож и точило.

      – Да, братец, не удачную ты себе жену выбрал, – с сомнением качнул он головой, медленно проводя лезвием по бруску, не спуская взгляда таких же буравчиков с Элизы. – Тощая, на такой хозяйство живо подпортится, не вспашешь огород, да и со скотиной не справится…

      – Она красивая, – вступился за Элизу жених-неудачник, но вышло это у него как-то робко, видно сомнение братьев и бабки и ему передалось. – И платье вон какое.

      – Птьфу, – в сердцах плюнула бабка. – Толку-то от этой красоты? Жрать только да рожать… да и то, больше одного не вытянет, помрет, а дитя кто растить? Опять я? Хватит, и так вас тянула, балбесов, более не осилю… да уж.

      Переглянувшись, братцы подали дельную мысль.

      – А что если продать ее на базаре? Глядишь, кто и купит, обзарившись на платье, красоту.

      – Точно! – обрадовался бывший уже жених, что наконец его находка хоть какой-то толк принесет, с копеечкой. – Или колдуну продать, прямо сейчас… чтобы не кормить.

      – И то дело! – похвалила бабка, и закивали согласно головами братья, хватая свои кафтаны и серого сукна.

      Элиза с перепугу лавки под собой не чувствовала. Ну, Йондрик, ну, погоди! Выживу, убью! Решила она, с ужасом понимая, что может и не выжить. Ой, ой, ой, они идут сюда, сейчас схватят и поволокут к какому-то колдуну! Ей отчего-то казалось, что это не очень порядочный колдун, и не войдет в ее положение, и не выручит из беды, скорее наоборот. Вот же черт дери, где же этот несносный тролль и оборотень?! То пара, пара, а как в беду попала, так лежит как труп… ой, а что если он и в самом деле умер? Падая ударился головой о камень и все, каюк. Если это так, то ей крышка. Мысли метались словно дикие пчелы в улье, и ни одна из них не была нужной, той, что приведет к спасению.

      Пропахшие насквозь звериных духом, чесноком и варевом из котелка братцы, схватили ее в четыре руки, словно она, маленькая и хрупкая может вырваться и умчаться прочь. Эх, дурни, если бы это и правду было так, то ищи свищи ее в чистом поле, следа бы уже не осталось! Волоком подтянув ее к выходу, они открыли дверь и замерли. Напротив, скромного