Шот первый. Градус безумия. Ан Ру

на кровать и закрыл глаза.

      Комната медленно кружилась, точно я оказался на детской карусели. Двигаться не хотелось. Тело было каким-то невесомым… чужим… Губы пересохли и нестерпимо хотелось пить. Но сил чтобы встать не было. Так и лежал, хватая ртом воздух, пока дыхание ни восстановилось и сердце ни вошло в свой обычный ритм.

      – Ух ты… – единственное, что смог я хрипло выдавить, постепенно приходя в себя.

      Открыв наконец глаза, я поискал взглядом виновника моего «безумия». Он сидел на полу держа в руках прозрачный стакан с водой. Когда успел? И как догадался? Я приподнялся на локоть.

      – Это мне? – спросил мальчишку и протянул руку, не дожидаясь ответа.

      – Да, Мастер, – раб с готовностью подал мне стакан.

      Я залпом осушил его и поставил на прикроватную тумбочку.

      – Теперь уже даже не знаю, кто из нас мастер, – усмехнулся я.

      Уголки рта андрогина чуть дернулись в попытке улыбнуться, но он сдержался.

      – Ну, так и будешь сидеть на полу? Иди сюда, – я похлопал ладонью по покрывалу так, как призывают домашних котов, и мой зеленоглазый креол покорно забрался на кровать.

      Теперь, когда я переступил эту запретную черту, все стало гораздо проще. Я легко повалил мальчишку на спину рядом с собой и без всяких стеснений принялся изучать свою дорогостоящую покупку. Прошелся ладонью по его плоскому животу, погладил слегка подкаченную грудь, сдавил пальцами темный маленький сосок. При этом мальчишка так сладко выдохнул, что я перевел взгляд на его лицо. Изящное… смуглое… Я провел большим пальцем по нижней губе. Его рот слегка приоткрылся, и я, проникнув в него двумя пальцами, погладил мягкий розовый язычок. Тот самый, что несколько минут назад довел меня до полного исступления. После прошелся обратной стороной ладони по его щеке. И задержал взгляд на его изумрудных глазах. Мальчишка смотрел куда-то в сторону, по-прежнему соблюдая свой рабский кодекс. Но оно и к лучшему. Я пока не был готов встречаться с ним взглядом. Все-таки какое-то чувство неловкости во мне оставалось. А так я мог вполне спокойно любоваться им.

      И я действительно испытывал удовольствие, блуждая взглядом по его лицу. Эти креольские светлые нереально-зеленые глаза, чуть поддернутые вверх к вискам, маленький почти европейский нос, ровный лишенный каких-либо изъянов овал лица, чуть заостренный к подбородку. И губы… эти пленительные губы. Темные, цвета спелой черешни. Чуть пухлые. Четко обрисованные. Я смотрел на него и не верил, что какая-то простая женщина могла произвести на свет такое совершенство. Нет, такого не могло быть. Его явно создал какой-то небесный скульптор, а после непостижимым магическим образом вдохнул жизнь в это безупречное глиняное изваяние.

      «Чем же ты так разгневал своих богов, что они низвергли тебя в ад, превратив в игрушку для людей?»

      Я склонился к мальчишке и накрыл его губы своими. И он ответил. Мое сердце заплясало в груди. Само совершенство отвечало на мой