Бродяги. Ольга Кузьмина

руки. На поясе хитрого плетения не висело даже кошелька. – Я не стал брать лишний вес, чтобы тебе легче было.

      – Весьма тронута твоей заботой. А наколдовать не можешь?

      – Если я сейчас буду колдовать, то умру от истощения. Зачем тебе нож?

      Она передёрнула плечами.

      – Мне нужно отрезать крылья. Всё, что от них осталось.

      Лейн, не поднимаясь на ноги, на четвереньках обогнул Диллу.

      – Мда… Это не залечишь. А они снова вырастут?

      – Едва ли.

      – Жаль, – искренне сказал Лейн. – Ладно, сейчас ампутирую в лучшем виде. У тебя пояс кожаный? Отлично, тогда сними и закуси его. Со всей силой, поняла?

      – Зачем?

      – Затем! Я не хочу, чтобы ты меня цапнула.

      Дилла хотела заспорить, но не стала и молча сняла пояс.

      – Ага, вот этот кусок обсидиана подойдет, – Лейн что-то поднял у неё за спиной. – Потерпи, я быстро.

      "Быстро" растянулось на три бесконечных минуты. Когда Дилла разжала челюсти, оказалось, что пояс можно выбрасывать.

      – Я остановил кровь, но это временно. Потом обязательно перевяжи, – Лейн неловко дергал шнуровку её куртки. – Как же это завязать-то, чтобы не свалилось? А может, бросишь куртку? Всё равно спина вся изорвана.

      – Оставлю, а то рубашка сползет. Ладно, пошли, – она встала, даже не обернувшись, чтобы посмотреть на ошметки крыльев. Странно, но боль как отрезало. – Ты всё-таки колдовал?

      – Не хотелось всю дорогу слушать твои стенания, – Лейн криво усмехнулся. Скулы у него заострились так, что казалось, вот-вот прорвут кожу. – Иди, я тебя догоню. Посижу только пару минут.

      Дилла постояла, прислушиваясь к непривычной легкости за плечами. По крайней мере, теперь можно носить обычную одежду и не морочиться с разрезами для крыльев и шнуровкой на спине. Слабое утешение. Но сейчас сгодится любое. Иначе остаётся только кататься по песку и выть от полной безнадежности. Или утопиться.

      Дилла тряхнула головой, решительно обхватила Лейна и забросила на плечо.

      – Некогда рассиживаться. Только не надейся, детка, что я тебя до конца тащить буду.

      – Тем более, что ты, детка, не найдешь одна Дорогу, – в тон ей отозвался Лейн.

      – Найду! И вообще, я старше тебя.

      – А вот и нет, просто вы дольше развиваетесь! У вас совершеннолетие в шестьдесят лет наступает, а у нас – в пятьдесят четыре.

      – Мне уже шестьдесят один. А на прошлом балу тебя не было, значит, не дорос ещё. Так что я по-любому старше. Кстати, а почему у вас такой странный возраст совершеннолетия?

      – Пятерка и четвёрка. Что дают в сумме, посчитай сама, если, конечно, настолько сложные вычисления тебе по силам.

      – Ну, девять, и что? Вы верите в счастливые числа?

      – В них есть смысл. Девять – число высшего достоинства… – Лейн задрыгал ногами. – Стой! Ты же мимо поворота на Дорогу прошла!

      – Где? – Дилла недоверчиво оглянулась, но поставила его на ноги, придерживая за пояс.

      Лейн уверенно ткнул пальцем в щель между двумя скалами.

      – Там.

      Дилла