Сибирский папа. Наталия Терентьева

возмущения и от идиотизма всей ситуации я даже не знала, что сказать. А Кащей (это был именно он) подхватил мою сумку, пожал руку моему папе (точнее, папа безо всякой охоты пожал протянутую ему руку), слегка поклонился моей маме и, взяв меня за руку выше локтя, потащил к электричке.

      – Пусти меня, – прошипела я.

      – Сядешь в поезд и отойдешь от меня. Ты опоздаешь на самолет.

      – Сама всё знаю! – пробормотала я, оглядываясь на родителей.

      А их уже и не было. Ушли решать самые красивые уравнения, не помахали, ничего толком не успели сказать. Мне обидно. Мне всегда обидно, что я хуже, чем их формулы и теории. И когда маленькая была, было обидно. И сейчас тоже. Может быть, поэтому я так хочу увидеть того человека и посмотреть ему в глаза. Чтобы убедиться, что есть кто-то, кто относится ко мне по-другому. Ведь он сказал мне по телефону: «Ты даже не представляешь, как я по тебе скучаю». Он по мне скучает, хотя видел меня последний раз восемнадцать лет назад. А мои любимые родители, Валюша и Вадюша, ускакали домой, не оглянувшись, не дождавшись, пока отъедет поезд. Папа, главное, такой ревнивый, ушел и ничего. Идея какая-то пришла в голову, значит.

      – Ты такая свеженькая, как обычно, а я не выспался, – улыбнулся Кащей, подсаживаясь ко мне.

      – Ты плохо выглядишь, потому что куришь, – пожала я плечами.

      – Я почти бросил, – виновато кивнул он.

      И это вранье. И виноватая улыбка, и то, что он почти бросил. Как можно бросить «почти»?

      – Вранье, – так и сказала я.

      – Ну, вы видите, видите… как она со мной… – проговорил Кащей, хотя никто не смотрел на нас и не интересовался тем, как я с ним разговариваю. Той девушки, которую я видела на фотографии, в нашей группе не было. А кому еще может быть интересно, как я отвечаю Кащею? Никому!

      Хотя нет… Я вдруг почувствовала, как кто-то просто жжет меня взглядом. Кто!.. Кто, как не Гена-баритона! Он же не думал, что и Кащей тоже поедет! Он ведь хотел наконец расставить все точки над «и», как он собирается сделать с самого первого дня нашего случайного (или неслучайного) знакомства! А тут на тебе!

      – Как ты меня зовешь в мыслях? – близко склонившись ко мне, так, что я видела его третье веко и чувствовала запах табака и горьковатого одеколона, тихо спросил Кащей.

      – Давай пересядем, – попросила я. – Вон туда, за китайцами, подальше от того мальчика, который сейчас на нас смотрит.

      – Куролесов? Пусть смотрит, его вообще брать не надо было, он не имеет отношения к экологии, напросился. Взяли из-за концерта, который там будет. Почему он, кстати, так на тебя смотрит?

      – Надеется на взаимность, – спокойно сказала я.

      – Хм! – нахмурился Кащей. – А у него есть надежда?

      – «Надежды юношей питают», как говорила моя бабушка, – засмеялась я.

      – Да? – Он покосился на Гену-баритона. – Можно с ней познакомиться? С такой мудрой женщиной…

      – Бабушка умерла. А если бы была жива, тебе бы от нее не поздоровилось.

      – М-м-м… извини… – довольно равнодушно проговорил Кащей. – Да, черт,