Заклятые любовники. Марина Эльденберт

бы вас стороной, даже если бы вы остались последним мужчиной в Энгерии!

      Лицо его исказила ярость, а глаза сверкнули так, что чудом не поразили молниями. Де Мортен схватил меня за локоть, сдернул с кровати и потащил к двери, не позволив даже надеть туфельки.

      – Вы ни демона обо мне не знаете, – прорычал он, – и никогда не стремились узнать! Так что держите домыслы при себе, или я своими руками вырву ваше тщедушное сердечко, леди Луиза.

      Винсент буквально вытолкнул меня в коридор и, прежде чем я успела хоть слово сказать, дверь перед моим носом захлопнулась с оглушительным треском. Подобрав расползающуюся сорочку – он ее все-таки разорвал, кутаясь в пеньюар, я побрела в свою спальню. В такой ярости я видела его впервые – обычно большее, что он себе позволял, это пригвоздить неугодного взглядом к любой попавшейся поверхности. Чаще всего, к полу, чтобы удобнее было смотреть свысока. Что на него нашло?

      10

      – Его светлость уже уехал. – Довольная физиономия Гилла только подстегнула смятение, что я испытывала после вчерашнего. Проснувшись, я снова и снова прокручивала в голове наш вчерашний разговор и пришла к выводу, что его стоит закончить. Возможно, мне даже придется… извиниться.

      Слова Винсента меня по-настоящему зацепили. Он говорил, что я никогда не пыталась его узнать, но разве это так на самом деле? Да, встречались мы нечасто, но каждый его визит был отмечен превосходством. Все разговоры велись на отстраненные темы – как, впрочем, и положено во время ухаживаний. Я ни разу не почувствовала себя нужной, скорее, просто девчонкой, которой посчастливилось быть отмеченной сыном герцога, чтобы в будущем поселиться в его жутком родовом замке.

      Признаться, этот замок – огромный, мрачный, возвышающийся в окружении леса и холмов, пугал меня не меньше, чем будущий муж. В те годы Винсенту было немногим больше, чем сейчас мне, но он не испытывал уважения даже к возрасту моего отца. Единственный из нашей родни, с кем он держался на равных, был дед. Дед, который с радостью принимал меня даже после жуткого скандала. А ведь я так и не дождалась от него письма.

      Перед отъездом я попросила миссис Купер пересылать мою почту сюда и оплатила экономке жалованье на несколько месяцев вперед, потому что все еще не теряла надежды выкупить дом, когда этот кошмар закончится.

      – Гилл, на мое имя не было писем?

      – Ни единого. И еще. До возвращения Его светлости вам запрещается выходить.

      Слово «запрещается» он произнес таким тоном, словно конфету облизывал, смакуя.

      Я пожала плечами и отправилась завтракать. Что я, один день не перебьюсь без прогулок? Тем более что погода была мерзопакостная – если всю ночь и с утра снег валил хлопьями, устилая ковром улицу и парк, укутывая деревья, то ближе к обеду все растаяло, и пошел дождь – да такой, что стекла заливало потоками и пришлось зажечь светильники, чтобы не ослепнуть, пока буду писать письмо. Я спрашивала, как идут дела и готов ли замок к холодам, согласится ли дед принять меня ближе к Празднику зимы. Жил он, не в пример отцу, далеко от Лигенбурга,