Та сторона, где ветер. Владислав Крапивин

У меня «Шмель» еще выше поднимался.

      – Ух и врешь! – изумился Илька.

      – И кроме того, твой «Шмель» упал, – заметил Шурик.

      Яшка понял, что перегнул. Но ни ссориться, ни стукать по шее Ильку не хотелось. Белый «конверт» висел в небе как насмешка над всеми змеевиками.

      – Генкин «Кондор» все равно поднимется выше, – твердо заявил Яшка.

      – Он может, – согласился Шурик. – Но Генки нет.

      Илька открыл рот, но сказать ничего не успел. Сказал Воробей:

      – Генка теперь злой. С английским у него дело – гроб. Увяз.

      – А он и не старался выкарабкаться, – спокойно произнес Шурик.

      Яшка уставился на него колючими глазами:

      – «Не старался»! А ты знаешь? А чего стараться, если все равно бесполезно! Если человек не может!

      Шурик согласился:

      – Может быть. Я не знаю: я учу немецкий. Он, говорят, легче.

      – У разных людей голова по-разному устроена, – задумчиво произнес Яшка. – У одного языки учатся хорошо, а у другого никак. У Галки, у моей сестры, в медицинском институте английский язык да еще латинский, на котором рецепты выписывают. И она хоть бы что. А я в этот латинский заглянул – ну ни капельки не понятно.

      Шурик пожал плечами:

      – А ты сразу понять хотел? Ты хоть латинские буквы знаешь?

      – Знаю. «Рэ» – как «я», только наоборот. «Лэ» – как «гэ» вниз головой. «И» – палка с точкой.

      – Сам ты палка с точкой… – вздохнул Шурик.

      Яшка снова задрал голову. Белый «конвертик» стоял в небе не двигаясь.

      – Даже не дрогнет, – сказал Илька.

      – У Генки все равно лучше, – ответил Яшка и плюнул. – Надо Генку позвать. «Кондора» поднимем, тогда этот беляк сразу…

      Что такое это «сразу», Яшка сказать не умел. Но он понимал и другие понимали, что, если «Кондор» поднимется выше беляка, все будет в порядке.

      Илька опять хотел сказать, что Генку он уже позвал, но Шурик перебил:

      – Про английский с ним не говорите, когда придет.

      – Уже пришел, – хмуро откликнулся Генка.

      Никто не заметил, как он оказался рядом: все разглядывали белого змея.

      – Извини, я не видел, – спокойно сказал Шурик.

      Генка поморщился и резко вскинул плечи. Таких людей, как Шурка, он не понимал. Терпеть не мог он, когда кто-нибудь так легко во все стороны раскидывал свои «извините» и «простите». Ему всегда было мучительно неловко за такого человека. Сам Генка в жизни своей никогда не просил прощения. Сколько раз бывало, что стоял он в учительской и завуч Анна Аркадьевна ждала от него всего четыре коротеньких слова: «Простите, больше не буду». Или даже всего одно слово: «Простите». Но он стоял и молчал, потому что легче было ему выдержать сто разных несчастий, чем выдавить это слово…

      Генка смотрел на змея, плотно сжав губы. Глаза его сузились и колюче блестели.

      – Запустим «Кондора»? – осторожно спросил Яшка.

      – Еще чего! – не двигаясь, сказал Генка.

      – Ген, давай, а? – запрыгал Илька. – Я сбегаю за ним.

      Генка промолчал.

      Илька перестал прыгать.

      – Ну