Альтераты. Соль. Евгения Кретова

это не устраивает?

      Отец бросил презрительный взгляд на Ската:

      – Мне не нравится эта компания. «Секс, наркотики, рок-н-ролл»… Что тебя, дочь археолога с мировым именем, может связывать с этим пьющим сбродом? Я не понимаю, откуда в тебе это… как к тебе это прилипло?

      Анна почувствовала: ещё мгновение, и он начнёт так же изрыгать ругательства на её голову, как тогда, в кухне. Девушка глянула исподлобья.

      – Угу, только этот археолог с мировым именем так-то не сильно заботился о воспитании дочери. Как свалил тринадцать лет назад, так и воспитание закончилось. И кстати, «пьющий сброд» – это Скат, что ли? – она невесело усмехнулась. – Он, знаешь ли, правоверный, если что… – Отец замер, девушка закатила глаза, пояснила: – он верующий, понимаешь? Им что алкоголь, что любая дурь – харам, нельзя. Скат не курит даже…

      Отец недоверчиво покосился на мулата.

      – Я готов дать тебе требуемую сумму, но чтобы ты больше здесь не появлялась…

      Девушка равнодушно покачала головой:

      – Спасибо, но нет. Timeo Danaos et dona ferentes. Страшно даже подумать, что ты потребуешь взамен. – Отец хотел что-то сказать, Анна заранее прервала: – Мне правда не интересно. И ничего от тебя не надо. Тебе есть, на кого потратить свои деньги, верно?

      Высказала и тут же пожалела, что не сдержалась, ведь обещала же. Но слово не воробей, отец уже поджал губы, смотрел уничтожающе.

      Анна встала:

      – Спасибо, что послушал мою песню, не сбежал. Ты, кстати, так и не сказал, понравилось ли тебе…

      Не дожидаясь ответа, махнула на прощание рукой и стремительно направилась к сцене. Скат дал серию битов, предваряя её следующее выступление:

      – «Лола», – скомандовала Анна, мулат кивнул и свёл ритм на «нет», сделав паузу.

      – Снова улыбнусь – пойми: лишь завтра очнусь от беды. Не утешай меня, не лги мне. Привет, знаешь, мне не стать уж прежней. Не плачь.

      Она пела на этот раз для него – старика с суровым непримиримым взглядом, назвавшим её жизнь, единственно важное в ней, непотребством. Пела, словно стараясь смыть, как грязь, приклеенный ярлык.

      Тёмная фигура поднялась из-за столика у стены. Отец, не оглядываясь, вышел из зала.

      Вроде недавно это было, а будто бы в прошлой жизни.

      «Только бы не пожалеть об этом», – Анна устало прикрыла глаза, спрятала холодные ладони между коленями, стараясь унять дрожь: видение по-прежнему беспокоило. Воспоминание о том, как все началось – испарилось без следа.

2

      – Смотри, дельфины, – Тим толкнул ее под локоть, выводя из оцепенения, указал вдаль.

      В самом деле, смоляная гладь то и дело бугрилась, взрывалась радужными брызгами, и в них, будто в волшебном облаке, скользили дельфины.

      – Три спинных плавника видишь? – Тим не сводил глаз с линии горизонта, улыбка расползалась по небритому лицу. – Один крупный – это папаша, значит. Второй, поменьше, мамка. И вооон тот маленький между ними, видишь? – парень прищурился, показал рукой на суетливый холмик между волн. – Детёныш.

      – По