Бестиарий. Эль Бруно

смотрит на неё, стоя в тени среди диких яблонь у дорожки для пешеходов.

      Приступы паранойи случались с ней чаще, чем приступы панической атаки. Чтобы бороться с социофобией она пила таблетки, использовала черные очки и наушники.

      Когда Саше позвонили, она вздрогнула. Ее нервировал звонок телефона. Облизав губы, она взяла трубку.

      – Привет! – раздался в динамике звонкий голос. – Я звоню, чтобы торжественно позвать тебя сегодня… в ночной клуб!

      – Ты хочешь отмечать день рождения там? – с вялым воодушевлением спросила Саша. – Ладно, я приду.

      – Ну, ради меня, – протянула девушка. – Я позвала Машку и Генри.

      – Ты помирилась с Генриэттой? – снова воодушевление в голосе слишком вялое. – Здорово! А я тут кое на что интересное наткнулась.

      – Наверное речь идёт о каком-то загадочном убийстве, – усмехнулась ее собеседница. – Мне кажется, тебе нужен парень. Будем его сегодня тебе искать.

      – У тебя тоже нет парня, – сощурившись, напомнила Саша.

      – Тогда мы будем искать двух парней, – не сдавалась подруга. – Отказы не принимаются!

      «Я прощу ей это только потому, что сегодня ей исполняется семнадцать», – подумала Саша.

      Еще ей захотелось сказать своей подруге, что сегодня с моста в реку прыгнула девушка, и это пока не очень похоже на самоубийство. Она хотела рассказать, что узнала о произошедшем, даже не увидев тела и ориентируясь всего лишь на листы бумаги в воде.

      Но Саша не стала этого делать, она словно наткнулась на бетонную глухую стену внутри собственной грудной клетки. Это чувство было с ней всегда. В семье и в кругу друзей никто не понимал её «увлечения». Поэтому она старалась не упоминать о нём в разговорах.

      Саше захотелось крикнуть подруге, тряся ее за плечи:

      – В мире умер человек, понимаешь, идиотка?! Тебе плевать?! Всем плевать, а мне – нет! И я хочу знать, что толкнуло её на это! Я хочу узнать и узнаю! Пусть мне не платят… пусть я беспомощна… И общаться я не хочу с тобой, потому что ты – дура! Вы все вокруг меня круглые идиоты!

      Она потерла лоб и глубоко вздохнула.

      «Они не виноваты. Это я ненормальная. Это мои проблемы…»

      Саша никого не винила в своём одиночестве, кроме себя. К тому же, одиночество ее устраивало. Но все же, порой ей не хватало говорящего существа, которое бы ходило рядом и просто комментировало ход ее мыслей.

      – Электронный Ватсон, – смеялась ее мама. – Хочешь, я им буду?

      «Милая и замечательная ты у меня, – думала печально Саша. – Ты же уснешь, пока я тебе буду рассказывать, чем занимаюсь. И я снова окажусь наедине с собой и своими открытиями, которые никому не нужны, мам. Ты не понимаешь, мама, я хочу… искать причины, толкающие людей совершать зло. Я знаю, что за это не платят. Это – не рисовать картины, не писать книги… Просто прости меня, мама, я… я ненормальная».

      Иногда знакомые её спрашивали:

      – Ты поступила на философский факультет. Зачем ты составляешь психологические портреты преступников?

      И