Девятый дом. Светлана Яркина

это реквием по моей мечте, – печально закивал головой Монг, – но потом, когда я понял, что в экономике нет никакого смысла, уже поздно было менять профессию, вот и не стал.

      – Как это нет смысла в экономике? Просто ты выбрал чужой путь, вот и маешься.

      – Но я иначе не мог, у меня есть оправдание. Понимаете, девяностые, в экономике застой, наука в упадке. А профессия экономиста в большом почете, сразу на тебя смотрят, как на уважаемого человека.

      – На какого? Ха-ха. И за какие заслуги тебя уважать? Чего ты добился? Какую пользу ты принес стране? А главное себе, – развеселилась женщина. – Вот, таких, как ты, у меня целая клавиатура. – И она пробежала указательным пальцем правой руки по клавишам справа налево, а затем принялась с новым усердием ловить неугомонные клавиши, которые нажимались сами по себе, когда хотели.

      – А вы не устаете на своей работе? Я смотрю на вас: то, что вы делаете, совершенно бесполезно. Зачем? Люди не могут найти гармонию в себе. И не смогут никогда. И никогда эти клавиши не сыграют красивую мелодию. Это как борьба с ветром. Вы сами-то понимаете это? – возмутился Монг.

      – Твои слова меня удивляют. Гобс сказал нам, что очень сильно на тебя рассчитывает, что с твоим приходом наша работа станет продуктивнее, что ты сможешь помочь нам. Эолова арфа – самый главный инструмент в оркестре. Как только арфа зазвучит чисто, остальные инструменты тоже начнут подстраиваться за ней. А ты говоришь – бесполезно. Да ты знаешь, что если не верить, все станет бесполезным, – женщина сдвинула брови. – Гобс никогда не ошибается, и в тебе он не мог ошибиться.

      – Гобс, Гобс. Только о нем и слышу, – заворчал Монг и прижал двумя руками клавиши большой и малой октавы. – Помогу вам немного.

      – Ох, дорогой, да не такая помощь от тебя нужна. Иди к своей арфе и работай, а с роялем я как-нибудь сама.

      – Понял. Можно, я к вам попозже еще приду? Вы хоть что-то рассказываете. Как вас зовут?

      – Габорна.

      – Габорна? – удивился Монг.

      – Да, раньше меня звали Галина Борисовна, но тут Гобс сказал: слишком длинно, сократи до одного слова. Вот я и сократила. Твое имя я знаю, Монг. Ты ведь тоже его сократил, – сказала Габорна.

      – Я? Я ничего не сокращал. Хотя, постойте, постойте. Меня раньше звали по-другому, – Монг начал мучительно вспоминать. Имя крутилось у него в голове, но Монгу никак не удавалось его поймать. – Сейчас-сейчас, Максим… Матвей… Михаил… вспомнил: Монреаль Григорьевич Заболотный.

      – Как? – засмеялась Габорна. – Монреаль? Что это за имя?

      – Такое имя. Мой дедушка по папиной линии во время войны оказался в Болгарии, и после ее окончания там и остался. В Болгарии он женился на моей бабушке, и вскоре у них родился мой папа. Жили они в столице Болгарии, а когда папа вырос, то приехал поступать в советский ВУЗ. А закончив его, женился на моей маме. Так вот, столица Болгарии называется София. И отец, женившись на моей маме, убеждал ее, что хочет сохранить часть своих корней в дочери, дав ей имя София. Но мама знала истинную причину. Все дело в