Книга снов. Нина Георге

знаю, почему я здесь. Но и бросить все как есть не могу. Мне стоило бы гораздо больших усилий отказаться, поэтому я предпочитаю мучиться и делать то, что требуется.

      Здесь повсюду таблички и предписания.

      В комнате, где облачаются в халаты, висят дурацкие правила, без которых большинство посетителей, вероятно, с плачем и криками хлестали бы своих неподвижно лежащих родственников по щекам в попытке добиться ответной реакции.

      1. В присутствии пациентов ведите себя спокойно, дружелюбно и почтительно.

      2. Избегайте слишком резких движений, не топайте.

      3. Мы не говорим о пациентах, мы говорим с ними.

      4. Приближайтесь всегда медленно и так, чтобы пациент мог почувствовать ваше присутствие и не испугался, когда вы его коснетесь или заговорите с ним.

      Так не общаются друг с другом даже супруги.

      За две недели Генри ни разу не пошевелился. У него не дрогнуло веко, он не издал ни одного звука – не подал ни единого признака жизни. Застыл внутри невидимой ледяной глыбы из наркотических и болеутоляющих средств, холодный благодаря машинам, которые сбивают жар. Каждые восемь часов ему измеряют уровень глубины седации. Минус пять по шкале Ричмонда значит, что до него не достучаться. При минус трех он карабкался бы в сторону пробуждения. При минус единице он вышел бы из комы. Я все представляю, как он бредет через черное ничто к минус одному.

      – Готовы, миссис Томлин? – Голос Фосса тоже звучит тихо и почтительно. Вероятно, для него все люди – пациенты, которые так или иначе чем-то больны.

      – Да, – отвечаю я.

      На самом деле – нет. Мне страшно. Страх, словно разрастающаяся лиана, обвивает мое сердце, желудок, голову и хочет заставить меня сбежать на край света, спрятаться в темном уголке.

      Доктор Фосс смотрит на меня глазами, полными понимания, он как огромный медведь Балу. А его босс, доктор Сол, – огромный засранец.

      Он не слишком воодушевлен тем, что я буду присутствовать при попытке вывести Генри из комы.

      – Вы боитесь, Томлин. – Доктор Сол называет меня Томлин, будто я новобранец, а он – инструктор по строевой подготовке. – Ваш страх мешает мне работать и передается мистеру Скиннеру.

      Доктор Фосс молниеносно поясняет:

      – Доктор Сол не это имеет в виду, миссис Томлин.

      Доктор Сол резко обрывает его:

      – Никогда больше не смейте утверждать, что я не имел в виду то, что сказал! Никогда. Это уязвляет мой ум, который я – в отличие от вас – не развращаю лестью. Страх родственников для каждого, кто тут находится, токсичен, это яд.

      Тем не менее я присутствую. То ли новобранец, то ли источник страха.

      Я глубоко дышу и пытаюсь каждый раз выдохнуть свой страх куда-нибудь подальше, за край света. Об этом способе мне рассказал один автор, роман которого я опубликовала. Речь шла о боевом искусстве, о вытеснении воспоминаний.

      Выдохнуть прочь. Возможно, доктор Сол прав и моя паника – это яд. Возможно, и нет. Не хочу рисковать, поэтому перестаю бояться, гоню страх прочь, прочь, прочь.

      – Вы