Белая магия. Дэвид Грэхем Филипс

кроме неиспользуемого наружного засова и висячего замка. Если это нападение должно быть отражено, он должен полностью полагаться на свои собственные силы без посторонней помощи. Он не удовлетворился силой своего веса; он напрягся и толкнул.

      Стук повторился прямо между лопатками, между которыми была всего лишь дюймовая планка.

      Как будто ее красивые костяшки пальцев постукивали его по спине, по спинному мозгу, который, как всем известно, немедленно излучает ощущения во все части даже такого огромного тела, как у Чанга. Он побледнел, потом нелепо по-мальчишески покраснел. Он пробормотал что-то вроде “чертов дурак” – и это, несомненно, было адресовано ему самому.

      Стук раздался в третий раз, быстро. Торжествующий стук, как бы говорящий: “Так ты там, не так ли? Ну, сдавайся немедленно!”

      Он удивился, как она узнала, потому что он, конечно, не издал ни звука, который она могла бы услышать. С четвертым и самым энергичным стуком он открыл секрет. Он заметил, что его тело, прижатое к двери, заставило стук звучать по-другому. Он поспешно отстранился, уперся руками в дверь высоко над тем местом, куда она, всего лишь человек среднего роста, и притом среднего роста женщины, могла дотянуться. Когда она постучала снова, он почувствовал себя нелепо. Ибо звук, снова глухой, должен был показать ей, что внутри действительно произошло какое—то изменение условий, без сомнения доказывающее присутствие какого-то разумного или, по крайней мере, использующего мозг, существа.

      Его плохое мнение о себе и страх перед ее проницательностью были немедленно оправданы.

      – Это всего лишь я, – крикнула она. – Значит, ты можешь открыть.

      Какая наглость! Как будто ему не терпелось увидеть ее, как будто он тут же откроет для нее! Да она просто бесстыдна, эта милая, невинная молодая девушка. Нет, это было несправедливо. Только потому, что она была невинна, она совершала эти диковинные, возмутительные вещи. И все же, как могла девушка двадцати двух лет, чрезвычайно умная, как она могла не знать, что было прилично и скромно для молодой женщины, имеющей дело с холостяком? Как могла она отважиться, нет, не просто отважиться, а смело взяться за эту тему, на которую девушка никогда не должна даже намекать, пока мужчина не вынудит ее к этому?

      – Не понимаю, – пробормотал он. – Она какая-то странная смесь мастерства и невинности. И где начинается одно и заканчивается другое, я буду счастлив, если узнаю. В этом есть какая-то тайна. У нее есть какое-то представление, какое-то ложное представление или что-то еще-Бог знает что. Все, что я знаю, это то, что она должна прекратить преследовать меня, и она не должна входить.

      Как будто услышав эти сердитые, но осторожные нотки, она сказала, – ну, Чанг, не будь глупым. Я знаю, что ты стоишь по другую сторону двери. Я поняла это по тому, как звучали стуки. Кроме того, я только что заглянула в щель внизу и увидела твои большие ноги.

      Тогда он действительно почувствовал себя ослом! Пойманный, держась за дверь, как десятилетний мальчик, он, большой, огромный, взрослый мужчина, не меньше тридцати двух лет! Тем не менее, из двух абсурдных путей, открытых