Маг в законе. Том 2. Генри Лайон Олди

hor>

      С другими душами чистилищ,

      В другом кольце, вперед,

      Я шел, – и каждый, кто терзался,

      Про свой не помнил гнет,

      Но мы за тем следили тупо,

      Кого веревка ждет.

      И странно было знать, что мог он

      Так весело шагать,

      И странно было, что глазами

      Он должен свет впивать,

      И странно было знать, что должен

      Такой он долг отдать.

Оскар Уайльд.«Баллада Рэдингской тюрьмы»Перевод К. Бальмонта

      Книга третья

      И грех мой всегда предо мною…

      Круг первый

      Миражи харьковской осени

      – И среди магов попадаются славные ребята!..

Опера «Киммериец ликующий»,ария Конана Аквилонского

      Прикуп

      – Благословите, батюшка!

      Наскоро перекрестив паломника – толстого, хитроглазого обывателя, по всему видать, мелкого купчишку с Основы, – отец Георгий поднялся по склону и нырнул в ворота Покровского монастыря.

      Сентябрь вконец распоясался, искренне полагая себя гулякой-октябрем, ухарем «бабьего лета»: все дорожки были щедро засеяны палой листвой. Золота под ноги! червонного! и все бабы – мои! Даже вязь паутинок дрогнула в воздухе чудо-маревом; скользнула по лицу, защекотала и исчезла, как не бывало. Впрочем, ослепительно голубое небо еще напоминало о жарком, слишком жарком лете, когда селяне всем обществом устраивали «Дождевые моления».

      Помогало слабо.

      «Скоро крестный ход, – подумалось невпопад. – Владыка собирался внутренние стены под мрамор отделать… Если братья Степановы не разболеются с ходом идти – отделает. Тысячу рублей пожертвуют, никак не меньше… Степановы, они набожные…»

      Крестного хода Озерянской иконы Богородицы харьковчане ждали как манны небесной. Тридцатого сентября святой образ переносился в Покровский монастырь на зимние месяцы из Куряжа; двадцать второго апреля икона торжественно возвращалась обратно. Помимо сего были установлены два малых крестных хода летом: из Куряжа на Озерянку, место первого обретения иконы, и, спустя две недели, обратно.

      Большого скопления народу малые хода не собирали.

      А жаль. Как писал профессор Миллер: «Пребывание иконы в Покровском монастыре – вернее, в его храме, превращенном после учреждения архиерейской кафедры в кафедральный собор, – сильно отразилось на его материальном состоянии».

      В какую именно сторону отразилось – о том умный профессор не писал. И без писаний ясно…

      Вздохнув, отец Георгий пересек наискосок двор и заспешил к архиерейскому дому. В былые времена здесь стояла небольшая постройка из дерева – настоятельская келья, место жительства слободских владык. Но еще при преосвященном Павле вместо «халабуды», как келью стали презрительно дразнить не только в народе, но и среди иереев, возвели каменный корпус.

      Ох, и любил же пышную роскошь преосвященный Павел, епископ харьковский, бывший ректор Смоленской семинарии! Нашел, вымолил, выбил деньги на дом, где нашлось место даже для домовой «Крестовой» церкви в верхнем этаже, близ владычных покоев; и на коллегиум по Бурсацкому спуску хватило, и на богатый гардероб осталось, на экипажи, породистых рысаков, мебель, картины…

      Упекли преосвященного в Астрахань, после девяти тучных лет «на югах»; упечь-то упекли, а долги остались.

      Который уже владыка на престоле сменяется, а все никак не выходит расплатиться до конца.

      – Стой, отец Георгий. Да стой, кому говорю!.. Ишь, разогнался, ноги-то молодые…

      Нынешний архиепископ, владыка Иннокентий, сидел близ дома на лавочке.

      Лист кленовый в руках вертел.

      – Благословите, владыка! – Отец Георгий вдруг сам себе напомнил тароватого паломничка у ворот; это оказалось неприятно.

      – Садись рядом, отец Георгий! – Кленовый лист осенил священника крестным знамением. – Молчать будем.

      Осторожно присев на край скамеечки, священник искоса бросил на владыку быстрый взгляд и поспешил сделать умное выражение лица. Несмотря на любимую игру в «простака», владыка Иннокентий был куда как непрост. Ректор Киевской академии в тридцать лет, епископ Чигиринский, владыка прежде епархии Вологодской, а с недавних пор – Харьковской. Доктор богословия. Знаменитый проповедник-златоуст. Член четырех духовных академий, университетов Харьковского, Московского и Санкт-Петербуржского; а также двух ученых обществ – археологического и географического. Автор фундаментального курса «Догматического богословия». Священники-мздоимцы боялись владыку пуще гнева Божьего; горожане полагали святым.

      И вот этот великий человек зовет к себе некоего отца Георгия, только чтобы помолчать вместе.

      Если бы такое случилось впервые, впору