Зеркальная месть. Сергей Бакшеев

я же в этом не виновата. Зачем Заказчику меня устранять?

      – Я всё больше убеждаюсь, что этим новым мерзавцем мог стать Рысев. Он бизнесмен в погонах. Если потеряет должность, то потеряет и деньги. Ты для него угроза потери должности.

      – То есть я ликвидировала кого-то, чей бизнес присвоил он.

      – Возможно.

      – Кого именно?

      – Это тайна, которую нам надо разгадать.

      – Но зачем генералу ФСБ рисковать, устраивая на меня охоту с громкими взрывами? Не проще ли, если меня поймают, замять проблему на этапе следствия?

      – Не всё так просто. У Следственного Комитета на Контору большой зуб. Я тебе говорил раньше про систему сдержек и противовесов в силовых структурах. Если там узнают, что в заказных убийствах замешан генерал ФСБ, это добавит им козырей в подковерной борьбе за влияние в верхах.

      – Значит, Следственный Комитет представляет опасность для Рысева?

      – С твоими показаниями, да.

      – Надеюсь, до этого не дойдет. Завтра он предаст досье и прекратит охоту.

      – По поводу завтрашней встречи, – хмурится Коршунов.

      – Уже сегодняшней. – Я показываю на часы.

      – На встречу я поеду один.

      – Это почему? Вдвоем у нас больше шансов выкрутиться в случае опасности!

      – Рысеву, прежде всего, нужна твоя голова. Если я буду один, он не станет ничего предпринимать.

      – Он способен держать слово?

      – Рысь способен на всё, – подумав, отвечает Коршунов.

      От его мрачной интонации мне становится не по себе.

      8

      Мы оставляем «чероки» в полукилометре от дома и идем пешком. Такая уж у меня привычка. Завтра я припаркуюсь в ином месте и пойду другим маршрутом. И так каждый день пока мне предстоит пользоваться этой квартирой. Если ты предсказуем, ты уязвим.

      Рядом с нашим подъездом я замечаю прикрученный цепью к газовой трубе мощный мотоцикл. Видно, что техника не первой молодости, хромированные детали истерты, бензобак покрашен, колеса явно от разных моделей. Только безрассудный лихач способен мотаться на двухколесном монстре в зимнюю метель. По словам Коршунова мой сын Николай стал именно таким. Это его мотоцикл. И с правилами конспирации он, к сожалению, не знаком.

      Николай работает механиком в автосервисе. Денег, припрятанных мною в коломенской квартире, ему хватило, чтобы обустроиться и приобрести старенький побитый мотоцикл престижной марки. Николай довел технику до ума и теперь гоняет на двухколесном друге и в зной и в стужу. Вот черт, меня это беспокоит! Как и любую маму. Нужно серьезно поговорить с сыном. Предупредить, что лихачество…

      О, господи! Размечталась! Разве имею я право вмешиваться в личную жизнь двадцатилетнего парня Николая Субботина, который лишь на днях узнал, что у него имеется непутевая мать, скрывающаяся от полиции. И если бы только это! В девять месяцев по моей вине он чуть не погиб, а прошлым летом из бабьей жалости я умудрилась с ним переспать. Как после этого пройдет наша встреча?

      Квартира