Ее последний герой. Мария Метлицкая

хорошее. Неплохое было настроение. Давно с ним такого не было.

      Он набрал ее номер и почти пропел:

      – Жду вас на Арбате. Через полтора часа. Успеете?

      Она пролепетала:

      – Да-да.

      И нажала отбой. Видимо, заторопилась.

* * *

      Городецкий ждал Анну у театра Вахтангова. Она не опоздала, это он пришел раньше. Он видел, как она торопливо бежала – высокая, стройная, с развевающимися волосами. На ней тоже были голубые джинсы и легкая белая полупрозрачная рубаха. В ушах и на пальцах – крупные украшения из серебра. Тоже примета времени. Женщины его молодости серебра не признавали. Серебро считалось уделом бедных, все мечтали о бриллиантах. Ирма, его вторая жена, первое время все выклянчивала сережки и колечки. Он покупал с гонораров, ему было несложно. Однажды Фаечка, жена отца, подарила Ирме старинный серебряный браслет. Темный, массивный, тяжеловатый, но было в нем очарование старины. И безусловно, отличная работа. Жена презрительно фыркнула и бросила подарок в ящик стола. Ни разу не надела. Фаечка, конечно, обижалась. А он ее утешал: вкусы у всех разные, то, что нравится тебе, не должно нравиться ей. Как-то Фаечка, очень смущаясь, попросила вернуть ей браслет. Это было не в ее правилах, но он понимал: ей обидно и жалко семейную «ценность». Браслет вернул, а спустя полгода Ирма внезапно вспомнила о вещице и обвинила его «любовницу» в краже. Какую любовницу? Бред! А жена утверждала, что «спереть браслет могла только баба». Сказать про мачеху было неловко, и правду он утаил. А скандал тянулся еще долго, Ирма была злопамятная.

      После смерти Фаечки он забрал этот браслет. Это было все, что осталось на память.

      Женя, последняя жена, украшений вообще не носила, только обручальное кольцо. В период их странного брака.

      – Зачем врачу кольца? – удивлялась она. – Только мешают.

      Ей вообще было ничего не нужно, ни золото, ни меха. «Святая дура», – назвал ее кто-то из его знакомых.

      «Господи! При чем тут эта несчастная Женя?» – подумал он и сделал пару шагов навстречу новой знакомой.

      – Добрый день, – произнес он. – Неплохая погода.

      Она улыбнулась и кивнула. Да и как было с этим не согласиться? Погода действительно была хороша.

      Как, впрочем, и его спутница. Теперь он это разглядел окончательно. И она это поняла. Точнее, почувствовала. Женщины это чувствуют обязательно. Всегда. Неважно, что это за мужчина – подросток, не знающий ничего, кроме липких горячечных снов, или зрелый мужчина, поживший всласть.

      – Пройдемся? – предложил он.

      Она кивнула. Долго шли по Калошину переулку и Сивцеву Вражку.

      У маленького особнячка в Плотниковом он остановился и чертыхнулся.

      Она удивленно посмотрела на него:

      – Что не так?

      – Да все! – воскликнул он слишком громко и слишком горько. – Все, понимаете?

      Она непонимающе мотнула головой.

      – Был дом. Точнее, домик. Облупленный, конечно, но у него